– Это делают маги, – догадался Глеб. – Я понял – речь идет о магической энергии! Но при чем тут я и мой камень?

– Это не твой камень, – спокойно поправил его Аскет. – Ты вновь перебил меня. Так вот: очень важно в процессе забора силы не допускать дисбаланса, иначе возникнет энергетический перекос, который приведет к нарушению равновесия всей системы. В идеале вполне реально избежать этого посредством стерилизации мира, то есть уничтожения всех разумных существ, ибо не только магия, но и научные технологии влияют на распределение энергии. Однако на практике, увы, это невозможно…

Глеб не удержался и насмешливо фыркнул. Игрок напомнил ему старичка-ботаника, соседа по дому, безвредного идиота, постоянно бормочущего себе под нос какую-то ахинею о необходимости уничтожения человечества ради возрождения утраченного растительного покрова Земли.

Хотя, учитывая возможности, связанные со статусом Игрока, он был вовсе не так уж безобиден. Но при этом очевидно и абсолютно безумен и непредсказуем.

– Я не сказал ничего, что могло бы вызвать такую твою психоэмоциональную реакцию, – холодно произнес Аскет. – Все слишком серьезно. Любая система логична и рациональна. Но когда в процессы вмешивается алогичный, иррациональный фактор, это грозит дестабилизацией. И этот фактор – ты.

– Я?!

– Именно ты. Точнее, не ты, а твое вмешательство в развитие событий вокруг престолонаследия в клане Ксенфов. Оно вывело систему из равновесия. Ты стал последней песчинкой на весах.

– Да никуда я не вмешивался! – выкрикнул Глеб.

Люди в камере испуганно обернулись.

– Тише, тише! – прошипел Игрок. – Ты и вправду не понимаешь… Что ж, попробую объяснить по-другому…

Он замолчал и некоторое время беззвучно шевелил тонкими губами, словно проговаривая что-то про себя. Когда голос элохим опять обрел силу, Глеб обратил внимание, что речь его стала более живой, окрасилась эмоциями.

«Он – как робот. Как будто перенастроился», – мелькнула в голове мысль, но развивать ее Погодин не стал, полностью сосредоточившись на том, что говорит ему Игрок:

– Итак, сейчас в городе начинается военный конфликт между двумя крупнейшими кланами сатра Москвы – Ксенфов и Брегнов. Это потребует большого количества магической энергии. Маги черпают ее из источников, называемых еще колодцами силы. Источники Ксенфов заблокированы с помощью артефакта, что лежит у тебя в кармане. Эта ситуация совершенно неестественна. И чем дольше она тянется, тем хуже все закончится. Естественный энергообмен будет нарушаться, дисбаланс усиливаться. Еще хуже пойдет дело, если конфликт разгорится всерьез и Брегны начнут качать энергию активно. С вероятностью девяносто семь процентов возникнет некий процесс… Его трудно описать в привычных для тебя терминах. Скажи мне, что будет, если в кипящий паровой котел с плотно закрученной крышкой добавить еще пара?

– Ну… – Глеб замялся. – Наверное, крышку выбьет…

– Правильно. Точнее, котел взорвется. Заблокированные источники Ксенфов получат дополнительную энергию и, иносказательно говоря, переполнятся. Начнутся неконтролируемые выбросы и свободное истечение силы на поверхность. Думаю, не надо объяснять, к чему это может привести…

– Как раз надо, – твердо сказал Глеб. – Что оно вообще такое, эта ваша магическая энергия?

– Я все время забываю, что ты не обладаешь способностями к магии, – досадливо сморщил белое лицо Аскет. – Извини, сквозь Пелену могут видеть только маги «коричневых», имеющие представление об истинном устройстве этого мира. Ты не такой. Хорошо, слушай: энергетические потоки, вырвавшись из колодцев, затопят весь город. Это будет похоже на катастрофическое наводнение, землетрясение и ураган одновременно, но – энергетическое. Во-первых, сотни аур подвергнутся ударам, отсюда вспышки болезней, сердечные приступы, инфаркты. Естественно, многие десятки жертв среди уроженцев всех двенадцати сфер.

Глеб поежился – в контексте всего того, о чем говорил Игрок, ему очень не понравилось словечко «естественно».

– Далее, во-вторых, – менторским тоном продолжил тот, – возможны искажения в работе всех долгодействующих заклинаний, начиная с Пелены и заканчивая охранными, сдерживающими и техномагическими, что приведет к некоторому количеству катастроф. В-третьих, выжившие окажутся подверженными сильнейшим изменениям личности. Крохотные, латентные способности к магии, никак не проявлявшие себя до этого момента, у отдельных индивидуумов могут оказаться чудовищно усилены, раздуты, что вкупе с разрушенной психикой приведет к появлению безумных магов, которые начнут проявлять свои способности неконтролируемым образом. Последствия их деятельности непредсказуемы даже для меня. Но и это еще не все… Хотя дальнейшее слишком сложно, чтобы объяснять тебе, – неожиданно закончил Аскет.

– Да заберите вы этот камень и отдайте, кому там он полагается, – с испугом забормотал Глеб, нашаривая в кармане футляр с изумрудом.

– Увы, сейчас это невозможно, – покачал гладкой головой Игрок. – Время упущено. Сейчас наследник Ксенфа ни в коем случае не должен получить смарагд, иначе…

Он замолчал.

– Иначе – что? – нетерпеливо придвинулся к нему Глеб.

– Иначе клан окажется во власти тех, кто использует его как оружие для достижения собственных целей. Это тоже чревато различными негативными последствиями.

– И так плохо, и этак нехорошо. – Глеб вздохнул. – Что же делать?

– Тебе – ничего. Ты принял правильное решение, когда решил скрыться, спрятаться здесь. Место, конечно, не особенно надежное, но это лучше, чем ничего. Будем надеяться, что алчущие заполучить смарагд не найдут тебя.

– И сколько мне тут сидеть? Утром всех задержанных начнут вызывать для проверки. Когда выяснится, кто я, меня отпустят.

– Сделай так, чтобы стражи порядка оставили тебя в камере. Сутки, лучше двое – вот тот срок, который понадобится мне, чтобы исключить все негативные последствия нарушения энергетического равновесия. Потом можешь выходить и отдавать камень.

– Кому? Этому… Дэфтеру?

– Нет, наследнику.

Глеб с досадой посмотрел на Игрока. Опять речь заходит о наследнике! Знать бы еще, кто это. Хотя… Кое-какие догадки касательно его личности у Погодина появились.

– Если я правильно понимаю, камень не должен достаться Скуларии? – осторожно спросил он.

– Ты правильно понимаешь.

– Сейчас Акундин… я хотел сказать – сатра Акунд – находится в ее власти. Вы освободите его, так? И я отдам ему камень. Ведь это он – сын Ксенфа? Он? Из-за этого Скулария не убила его, а подчинила и решила использовать?

Аскет кивнул и добавил:

– Он освободится сам. Или не освободится. Мертвый Владыка сумел зачаровать камень на свою кровь, и поэтому только его отпрыск сумеет воспользоваться смарагдом.

– А клан примет его?

– Нет, конечно. Свое право на престол Акунду придется доказать.