Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А, вот как… – проговорил Глеб. – А что это за штука у вас на голове?
И он указал на черную корону, которую, похоже, видел только он один. Для остальных голова Игрока оставалась гладкой.
– Вопросы, вопросы… – Аскет закрыл глаза. – Это всего лишь мой «союзник». А вообще, ты утомил меня. Мое время на исходе. Я и так сказал тебе больше дозволенного. Подумай, крепко подумай. Будущее тысяч разумных существ сейчас находится в твоих руках. Сделаешь все правильно – и никто не пострадает. Ошибешься… Что ж, в истории Земли бывало всякое.
«Он сейчас оставит меня, – понял Глеб. – Уйдет сквозь стену, испарится, улетит через зарешеченное окно. Исчезнет, а я так и будут сидеть тут со своими вопросами».
– Да, еще одно… – Игрок внезапно ожил. – Я сделаю так, чтобы тебя не нашли так быстро. А ну, иди сюда… – Он протянул руку и взял Глеба за запястье. В другой лапище Аскета непонятно как оказалась зажата мозолистая длань Черепка. – Обмен внешностями… Искажение тел Силы. Это может быть неприятно…
Перед глазами Глеба все закружилось, завертелось. Показалось, что он сейчас проснется, вынырнет из этого дурацкого сна про какой-то камень и молодого урода-бездельника. Пойдет на кухню, похмелится и двинет в родимый автосервис…
Затем все закончилось, и Глеб понял, что он находится все там же, Черепок сидит на помосте, а Игрок улыбается, мягко, одними уголками губ.
Судя по тому, что лампочка под потолком не горела, а в оконце пробивался дневной свет, времени прошло гораздо больше, чем можно было подумать. Глеб пробыл в отключке почти всю ночь, и никто из сокамерников этого не заметил.
Загремел замок, дверь камеры со скрежетом отворилась. Задержанные разом прекратили разговоры, повернув головы к появившемуся на пороге милиционеру.
– Граждане, задержанные без документов! По трое – на выход! – скомандовал он.
– Я! Я первый! – закричал парень в плаще, пробираясь к двери. – Меня девушка ждет…
– Пусть с ним идут старик и вот ты, в шапочке, – распорядился Бенц.
Троица покинула камеру, но милиционер не уходил. Достав из кармана бумажку, он прочитал едва ли не по слогам:
– Задержанный Рокотов! За мной!
Аскет отлепился от стены, открыл глаза.
– Я ухожу, ты остаешься. Запомни: сутки. Лучше – двое.
– Но у меня есть еще вопросы! – схватил его за руку Глеб. – Постойте!
– Просто выполни мои указания.
И он начал проталкиваться к выходу.
– Указания… – повторил Глеб, глядя в затылок Игроку. – Указания… Все мне указывают. Все мною руководят. Подай, принеси, ходи туда, сиди тут… А я вам не мальчик на побегушках!
Последнюю фразу он выкрикнул, выкрикнул с бешенством, сжимая кулаки. Глеб понимал, что делает что-то не то, но остановиться уже не мог. Внезапный приступ озлобления на всех и вся заставил его забыть об осторожности.
– Стой, гад! – заорал Погодин и рванулся следом за Аскетом. – Стой! Я не буду! Я не хочу!..
Игрок, уже покидавший камеру, обернулся и коротким движением ткнул Глеба собранными в щепоть пальцами в солнечное сплетение. Дверь захлопнулась. Острая боль пронзила Погодина. Крик застрял в горле, он закашлялся, согнулся, судорожно хватая воздух.
– Вона как человека корежит, – с сочувствием сказал кто-то.
– С непривычки, – откликнулся Бенц. – По первому разу у многих нервы не выдерживают. Слышь, аладдины! Ну-ка, тащите его сюда, пусть полежит.
Таджики послушно подхватили Глеба под локотки и довели до топчана.
– Отдохни, братан, – заботливо освободил место Черепок.
– Да пошли вы все!.. – простонал сквозь зубы Погодин, скорчившись на холодных крашеных досках.
– Мы-то пойдем. Гляди, чтобы ты тут не остался, – беззлобно отозвался Бенц. – Курить хочешь?
– Да.
– Ну, держи тогда.
Он сунул Глебу сигарету, чиркнул зажигалкой, потом закурил сам и, выпустив к потолку струю дыма, глубокомысленно изрек:
– Все, что не убивает, делает меня сильнее. Знаешь, кто сказал?
– Ницше, – прошептал Глеб.
– А раз знаешь, прими бесплатный совет: не обостряй. Понял?
– Более-менее…
– Плохо, что более-менее. Понятливость – залог выживаемости.
– Тоже Ницше?
– Нет, – коротко хохотнул Бенц. – Это уже я.
Глеб сел, посмотрел на бывшего бандита, превратившегося ныне, судя по всему, в преуспевающего бизнесмена.
– Почему я должен всех понимать? Почему никто не хочет понимать меня?
– Понимают тех, кто это заслужил. Ты – нет.
– А кто решает – заслужил я или нет? – упрямо спросил Глеб.
– Люди. Человеки разумные. Вон они, вокруг. Видишь?
– Не вижу…
Бенц сочувственно похлопал его по плечу.
– Дурак ты. Дальше носа смотреть не хочешь. Скучно с тобой. Вали отсюда!
Глеб молча поднялся и убрел в угол. Дверь камеры снова распахнулась, и уже знакомый милиционер пригласил к майору следующую троицу задержанных.
– А че, тех уже отпустили? – с любопытством спросил Черепок.
– Нет, в Бутырку отправили, – усмехнулся страж порядка. – Ясное дело отпустили. Понаберут ротозеев без документов, а нам потом тут канителиться…
Скорость, с которой вызывали и отпускали задержанных, напугала Глеба. Прошло менее часа, а в камере осталось всего пятеро – сам Погодин, Черепков и таджики. За это время Глеб так ничего и не надумал. Единственное, что показалось ему разумным в словах Аскета, так это мысль задержаться в милиции. Оставалось только каким-то образом осуществить эту идею.
Чем бестолку впотьмах блуждать,
Свернуть рискуя шею,
Присесть и просто подождать
И безопасней, и умнее.
– Тебе что, особое приглашение требуется? – удивился охранник, в очередной раз заглянув в камеру после того, как привел назад таджиков. У них не оказалось разрешения на пребывание в России. – А ну, давай бегом!
Глеб уныло поплелся за ним. В кабинете, за столом, заваленным бумагами, майор с красными глазами, не поднимая головы, спросил:
– Фамилия, имя, отчество, адрес?
– Я… Я не помню! – выпалил Глеб.
– Чего? – по-детски вытаращился не ожидавший такого ответа милиционер. – Как это – «не помню»?
– А вот так. Забыл.
– Пьяный, что ли? – Недоверчиво вглядываясь в лицо Погодина, майор втянул носом воздух. – Или под кайфом?
– Нет, просто память плохая.
– Послушайте, гражданин! Нам тут в бирюльки играть некогда! – Майор скривился, как от зубной боли. – Или вы называете ваши данные, или возвращаетесь в камеру.