– Принцессу или рыцаря? – усмехнулся он, а Каспий в ответ застонал и спрятал лицо в ладонях.

Кави

Рука была прижата к пульсирующей, кровоточащей ране, но это мало его волновало. Куда важнее было не поддаться старой привычке и не излечить себя. Уровень адреналина держался на тонкой грани, позволяющей ему пробудиться.

Да, пробудиться. Пусть он все реже открывал глаза и все больше казался выдумкой, но надо помнить, кто стоял у истоков.

Он горделиво выпрямил спину, чуть поднял подбородок, рассматривая себя заново. Рука тщетно поправила волосы, будто бы это хоть на миллиметр приблизило его к тому, кем он был. Ничего подобного. Внешне он – отбитый пропойца и наркоман, и лишь горделиво вздернутый подбородок, отблеск холодных глаз и спокойная ухмылка выдавали в нем былые повадки ифрита, демона, который создал все.

Из-под маски волка послышался надменный смешок. Кави приподнял одну бровь и обернулся. Темная толстовка потяжелела от крови.

– Она еще не сложила два и два, – заметил человек в маске, вставая с места и меряя шагами крошечную комнату из камня. Бывшая тюрьма XVIII века, которая потом служила кельей при католическом соборе. Собор сровняли с землей, остались лишь эти самые катакомбы.

– У Ивейн всегда были проблемы с математикой. – Кави прижал рану рукой, чтобы стало больнее. Именно боль держала его здесь. Стоило организму почувствовать себя в относительной безопасности, как Кави тут же засыпал. – Но это прискорбно.

– Я ставил на Кольта, но он мыслит в совсем ином направлении.

– Что взять с вампиров? – Он осторожно сел на край стула с чуть заметным вздохом. – Мой человек, кажется, не такой уж и смышленый. Обидно.

– Догадается.

– В этом и проблема. Если она догадается, догадаются и они. Мы все под колпаком. Мы ведем тонкую игру, Асмодей. – Он покачал головой. – Такую тонкую, что и верховным она едва по зубам. Не говоря уже о кучке подростков. – Он облокотился о стену и снова надавил рану. – А я мечтал повести ее на выпускной…

Асмодей рассмеялся, наблюдая за ифритом.

– Привязался, – довольно протянул он, – привязался, старый черт.

– Можно на старости лет и привязаться к смертному.

– Если не готовишь его на убой.

Темнота катакомб стала кораллово-оранжевой, Кави резко опустил голову, ловя взгляд «человека» в маске. Ожесточенное древнее лицо, то самое, какое рисовали в Коране и сказках: пугающее своей первозданной жестокостью и свирепостью.

– Я. Не. Готовлю. Ее. На. Убой, – процедил он сквозь зубы и потерял тонкую нить контроля. Ифрит прикрыл глаза, рана по привычке затягивалась, будто ее и не было.

Он повалился на бок, а Асмодей поднялся с места, разочарованно глядя на него.

Тот сонно разлепил глаза, лоб его покрылся испариной, а толстовка пропиталась кровью.

– Он ушел? – дрожащим голосом спросил тот, другой, и Асмодей кивнул, сдерживая нарастающую злость. Эти встречи с каждым разом становились все мимолетнее и мимолетнее, а помощь Кави была необходима. Ведь только он знал, что, а главное, зачем все происходит.

Семь лет назад

Забираясь с ногами в кресло, одиннадцатилетняя Ивейн демонстративно уткнулась в пыльную книгу под названием «Магические практики. Основные направления». Она недовольно нахмурила брови и надула губки от обиды, будто если бы ифрит увидел это, то, растрогавшись, отменил свое задание.

Ивейн смогла бы стерпеть все что угодно: и пыльные учебники, и толстые тома, и глупые домашние задания, – лишь бы Кави сидел под боком и миролюбиво напоминал, какая она молодец. Но делать что-то в одиночку было не в ее стиле. Никакой концентрации и мотивации, а еще обида на то, что Кави снова куда-то исчез. С деланой серьезностью Ивейн пыталась прочитать и хоть что-то запомнить. Классический салемсизм, шаманизм, магия викка, культ весталок…

– Зубришь? – ехидно улыбнулся старший брат, опираясь плечом о дверной проем. У него самого начались каникулы, и это было то время, когда он всячески пытался ее задеть, развлекаясь напоказ и просыпаясь разве что после полудня.

Ивейн в ответ только фыркнула и неуютно заерзала в кресле.

Полли лаял где-то на заднем дворе. Наверное, сцапал какую-нибудь пикси или чуть не загрыз гнома.

– И-и-ив, – досаждал ей Вольфганг, – пойдем на пляж!

Она удивленно подняла голову, пару раз моргнула, глядя на ухмылку брата. Шутка или издевка?

– Погода классная, будни, людей будет мало. А? Ну, пойдем? Может, мермаидок встретим…

– Или нарвалов.

Бедная Ивейн не знала, что нарвал – никакая не магическая зверушка, а вполне существующая китообразная тварь с длиннющим рогом, обитающая где-то на севере. Для Ивейн это морской единорог и, следовательно, житель Мунсайда.

– Или нарвалов, – вздохнул Вольфганг. – Идем?

Она задумчиво покачала головой.

– Ладно, уговорил. А на мопеде прокатишь?

– Прокачу, – засмеялся он. – Давай, сопля, бегом.

Конечно, Ивейн заподозрила что-то неладное. Старший брат редко брал ее с собой, а уж тем более куда-то звал. Но после смерти отца это происходило все чаще и чаще, как и вспышки гнева.

Когда-то она им восторгалась, но после пары грубых отказов, которые сильно обидели ее, Вольфганг стал просто надоедливым старшим братом, от которого можно было ожидать любой колкости. Но не сегодня. Сегодня он был сама любезность и очарование, хотя без злобных шуток не обошлось. Прокатил на мопеде, столкнул ее в воду, выловил ей медузу (не русалка, конечно, но тоже ничего), даже угостил мороженым. Ивейн была почти счастлива, абсолютно забыв об основных направлениях в магических практиках, о задании и своем ифрите в том числе.

Возвращаясь домой, Вольфганг недовольно уставился на зажженное окно на верхнем этаже. Лицо его вмиг стало озлобленным.

– Вернулся, – радостно шепнула Ивейн, пряча липкую от мороженого ладонь за спину.

Вольфганг негромко с обиды рыкнул, резко присел на карточки и схватил ее за плечи, уставившись на нее серьезно и внимательно.

– Вольфганг… – хотела возмутиться она, но брат шикнул.

– Ив, слушай, наша мама постоянно повторяла одну и ту же фразу, когда познакомилась с твоим папой. Запомни ее, хорошо? Пожалуйста, запомни.

– Ладно-ладно… – Все это ей очень не нравилось.

– Ив! Это важно!

– Да я поняла! Что за фраза-то?

Он сделал глубокий вдох и еще несколько секунд сверлил сестру внимательным и чуть безумным взглядом, пока не произнес тихо, но отчетливо:

– Если долго всматриваться в бездну, бездна начнет всматриваться в тебя.

– Бред какой-то, Вольфи! – Она постаралась вырваться, но брат потряс ее за плечи.