Сирин цокнула на него языком и вдруг с размаху хлопнула Свиря по голове. Тот взвыл, зажал ладонью отрезанное ухо и скрючился. Ворожея отбежала и затаилась поблизости, в лесной тени, чтобы приглядывать, что Яр собирается делать дальше.

– Вернусь – второе ухо отрежу, – пригрозил вожак. В глазах Свири блеснули слёзы, на губах вскипела слюна, он зашикал, но непонятно: плакал ли он или смеялся.

Яр выпрямился в полный рост и лёгким шагов вышел из-под лесной тени на открытое место. Посреди пустыря он остановился и ещё раз поглядел на красноватую громаду завода. Железные Кузнецы могли тотчас выстрелить ему в грудь или в голову, но никто не стрелял. Даже биение металлического сердца не замедлило своих грозных ударов. Кроме звонкого грохота вокруг не слышалось ничего. Лязг металла распугал даже птиц.

Яр представил, на заводе работают не Кузнецы из плоти и крови, а исполинские Боги. С приходом Долгой Зимы они не бросили дела, растапливают домны до белого жара, выплавляют руду и выковывают оружие.

Он прошёл дальше, через поваленный бетонный забор, мимо штабелей рельс и вросших в землю деталей какого-то огромного механизма. Над воротами в цех Яр увидел начертанные углём Навьи руны. Тот, кто осмелится нарушить черту, сурово ответит перед хозяевами.

Яр вошёл внутрь цеха и невольно остановился. Никогда прежде он ещё не бывал в таком просторном доме. Потолок на высоте трёх этажей, но ни одного перекрытия или простенка внутри. На рельсах стоят четыре тяжёлых платформы. Вдоль стен тянутся металлические лестницы с ржавыми контрольными будками. Вдоль сводов прежде скользили подъёмники с грузом, но теперь на них болтались лишь ржавые цепи. Единственной подсказкой, где скрываются Кузнецы, был грохот в глубине цеха.

Яр пошёл дальше и наткнулся на бетонную лестницу, ведущую в подвальные помещения. Он вынул нож и спрятал его в рукаве и осторожно спустился. Глаза быстро привыкли ко мраку, коридор под цехом разветвлялся на боковые проходы, по пути Яр встречал разбитые трансформаторные щитки, под ногами рассыпался и гремел мелкий хлам, гнутые металлические пластины, обрезки проволоки, болты и куски проводки. Впереди, на границе Навьего зрения, чернела тьма. Яр не видел, куда он идёт.

В подвале оказалось теплее, чем в цехе. Яра даже бросило в пот. Из тоннеля потянуло горячим и горьким запахом гари. Яр ощутил, как кто-то вышел и побрёл у него за спиной. Видимо, чужак появился из одного из боковых проходов. Яр продолжил идти, но теперь ощущал на затылке внимательный взгляд конвоира. С каждым пройденным ответвлением провожатых назади прибавлялось, но пока что никто не набрасывался.

По звуку шагов Яр насчитал пятерых за собой, но вдруг перед ним вспыхнул свет. Прожектор ослепил Навье Зрение. Теперь Кузнецы могли накинуться на него и связать, или даже попытаться убить. Яр тут же выхватил нож и пригнулся. Но никто не напал. Свет заступила фигура Незрячего. Вожак Кузнецов был так велик, что сединами касался подвального потолка. Яр разглядел за ним запертые металлические ворота. По бокам от Незрячего встало по Кузнецу с тяжёлыми палицами.

– Неужто явился, – пробасил великан. – Мы думали струсишь.

– У нас договор! – не выпускал Яр ножа из руки. Незрячий со значением кивнул.

– Истинно. Но слаще сгубить инородца, ежели он тебе верит.

– Так сгуби, или я первый зарежу тебя за обман! – шагнул Яр навстречу. Кузнецы ловко перекинули палицы с руки на руку. Сзади зашевелились его конвоиры.

– Ты бы вытерпел много гвоздей, – с ухмылкой обронил великан. – Ваш хилый Безымянный посланник, который приходил до тебя, верещал как чернуха, когда его к колесу приколачивали. В том и суть: железо плоть умерщвляет, а плоть при жизни владеет железом.

Незрячий подошёл к Яру вплотную и, не пугаясь ножа, наклонился. Белёсый взгляд уставился ему в лицо.

– Никто не может прозреть, что с тобой завтра случится, – проговорил великан. – Но многие хотят тебя наставлять.

– И ты тоже? – дерзко спросил его Яр.

– Скрывать своё будущее – великий дар нынче, – будто и не заметил Кузнец его возгласа. – Зимний Волк защищает судьбу Навьего Пастыря. Мокошь так прорекала: «Не думай о том, что не важно. А важно то, что ты сделать можешь».

– Я всё могу!

– Поглядим… – улыбнулся Незрячий. Словно дожидаясь, пока он так скажет, за спиной у него застучали засовы и ворота открылись. Металлические створы разъехались и из просвета в тоннель вырвалось красное зарево. Ритмичный звон усилился. Посреди подземного цеха работал массивный кузнечный горн, шипели меха, взмывали и сыпали снопы ярких искр. Вокруг горна, измазанные в копоти и вспотевшие от работы, неотступно трудились шесть Кузнецов: двое из них были в возрасте, с белыми как снег волосами, двое зрелых мужчин и ещё двое подростков, хотя каждый из молодняка был на голову выше Яра.

Он проследовал за Незрячим в глубину логова. Оружия у него не отняли, по рукам и ногам не связывали. От кузницы по всему цеху разливался упругий жар. Ковка не прекращалась ни на минуту. Железные Кузнецы не просто хранили тепло, они использовали его для работы. Жизнь для них равнялась труду возле горна. Вокруг лежало множество стальных заготовок, значит где-то в цехах должна найтись и плавильня.

Здесь никто не отлынивал. Самые маленькие, по виду совсем ещё дети, и те сновали с вёдрами угля или что-то скручивали из ремней. Совсем непригодные к труду малыши ютились вдоль стен на грязных лёжках.

Возле работающей кузницы спали и ели. К грохоту молотов привыкали с младенчества. Если бы грохот остановился хоть на минуту, то удивление и тоска охватили бы не