Яр оглядывался и старался запомнить увиденное. От него не укрылось, что в племени Кузнецов не было даже пятидесяти двоедушцев. Треть из них – дети или подростки, и ни одной женщины. Вест и чернушек, самое ценное в племени, наверное, держали отдельно или спрятали где-нибудь подальше от чужих глаз.

– Нави до́лжно скрываться, а вы до самого неба гремите, – подметил Яр. Незрячий от души рассмеялся.

– Коли выковал меч, так нужна и война. Весною к нам всякие забредают. На Шатунов много силы не надо, но ежели целая ватага нагрянет – поднимем набег. Железных Кузнецов никто ещё не оборол… до недавнего.

Незрячий отпер дверь в другом конце кузницы и вместе с Яром прошёл ещё глубже в подвальные этажи. Провожатые остались возле порога. Следующая комната подсвечивалась жаровнями на высоких кованных ножках. Угли в чашах едва мерцали, от них зал переливался багряными бликами, словно по ночному небу рассыпалось множество огненных звёзд. Яр присмотрелся получше. Навье Зрение открыло ему, что звёзды – это лишь отблески на выпуклых шляпках гранёных гвоздей, забитых в стены. Гвоздей оказалось так много, что Яру на миг привиделось, будто он очутился в полной рубинов сокровищнице Кощея. Любуясь красными звёздами, он не сразу заметил тела в серых саванах на полу.

Девять громадных покойников лежало на деревянном настиле. Каждый поперёк туловища перетянут цепями. Незрячий прошёл глубже в комнату, поднял с жертвенника молот и связку гвоздей.

– Кто они? – указал Яр на тела. Незрячий повернулся и слепо уставился на него.

– Ты знаешь кто. Они пали в схватке с твоими волками. Девять братьев из нашего рода.

– Почему их не возложили на кроды? Почему вместе с дымом не отправили к Предкам?

– Они ещё не готовы, – ответил Незрячий. – Но сегодня срок тризны.

Он нагнулся над покойником с края, взял один из гвоздей и наощупь проверил, и лишь убедившись, что гвоздь выкован хорошо, нацелил его остриём в одно из звеньев цепи и ударил по шляпке молотом. Гвоздь вошёл глубоко в мёртвую плоть, почти что без крови. Незрячий нашарил рукой следующий гвоздь.

– Что ты делаешь? – наблюдал Яр за обрядом.

– Плоть сгорит, гвозди и цепи останутся, – не отвлекался Незрячий. – В гвоздях слава родича и свершённые им дела.

– Эти гвозди тоже остались после сожжения тел? – Яр огляделся по стенам, утыканным сотнями забитых гвоздей.

– Дела Щуров, дела братьев, дела рода, – заколачивал Незрячий ещё один гвоздь в бездыханное тело. Когда он закончил и выпрямился, то стянул с пояса длинную цепь и с глухим стуком звеньев отпустил её на доски настила.

– Что ты видишь перед собой?

– Цепь, – не задумывался Яр.

– Чем крепка цепь?

– Звеньями.

– Истинно. Каждое звено в этой цепи – один год моей жизни. Судьбы слабых плотью и духом Мокошь прядёт тонкими и короткими, а кошт воинов куётся железным – так говорил Отец с неба.

– Отец с неба? Сварог! – припомнил Яр имя старшего Бога. Незрячий кивнул.

– Истинно. Кузни владыка и Бел-Горюч Камня, Отец для всех Светлых Богов. Сварог в каждой пуле, в мече, в топоре, в копье и в броне, в колонтаре и в огнепале. Дом ему – пламя кузни, а молота глас – его слава. Но погляди, что может быть даже с крепкой судьбою...

Незрячий взял за конец брошенной цепи и встряхнул её так, что все звенья перемешались.

– В судьбе много путей. Неверное слово, чёрная дума, пустой страх или пустое доверие, и цепь спутается. Непотребные мысли и слабость одолеют тебя. Благое же дело и славные подвиги укрепят и живу твою крепкой и долгой скуют. Дни грядущего нам прежде известны, но не тверды.

Незрячий нащупал гвоздь, крепко вонзил его в следующее звено и прибил молотом. Он сделал так несколько раз, выстраивая судьбу убитого воина в ровную линию. Яр наблюдал за обрядом, пока вожак Кузнецов не закончил.

– Свершая достойные Нави деяния, в верном месте оставляя сокровища, творя войны и мир охраняя, ты не только себе правишь судьбу, но и для всего племени, – проговорил великан. – Ведун аль ведунья, ежели Сурью пьют, в междумирье проходят, ищут Правду и прозревают цепь племени до конца: даже те звенья, которые не нами выкованы. Обмануться в днях прошлого нелегко, но для грядущего делай верно и тем направляй кошт для рода. Верь в силу в руках, поступай по советам всезрящих ведуний. Если же настанет пора к Марене отправиться, пусть твоя плоть обгорит, кости истлеют, но слава над огнём кроды взовьётся и в памяти воинов навеки прибудет!

С этим Незрячий протянул в руки Яру один из гвоздей. Он принял его, проверил и нарочно уколол палец об острие и растёр каплю крови.

– Для Кузнецов у меня есть два дела, – сказал он. – Первое мать моя поручила, но второе я сам себе поручил. Тревожусь, что веды о былых днях от меня утаили и вся Правда мне теперь не известна.

– Белая Шкура утаила чего от наследка? – притворно вскинул брови Кузнец. Яр остро поглядел в ответ.

– Желаю прежде услышать сказ от тебя, чем её беспокоить! Кто такая наша Праматерь?

Незрячий задумался. Пока он молчал, Яру пришлось