на лацкане жакета. Мария Федоровна выглядела изысканно и… пожалуй, у меня так никогда не получится. А ведь было время, когда я искренне полагала, что нужно вот еще немного…

Учебы.

Старания.

Желания, ведь если бы у меня было желание, я бы все смогла. А на деле… на деле каждая из нас такая, какая есть.

- Вы же сами приглашали в гости, - не удержалась я.

- Не все приглашения стоит принимать всерьез.

Очень по-светски.

- Никогда не понимала смысла всех этих игр. Есть в них что-то донельзя двуличное. Впрочем, куда мне…

- Именно, - сухо произнесла Каблукова. – И все-таки в чем цель вашего визита? И где моя внучка?

- Милая девочка… очень вежливая и воспитанная. Она решила показать Бекшееву дорогу к поместью Пестряковых.

Лицо Марии Федоровны окаменело.

- Надеюсь, вы не против?

- Я подам жалобу.

- На внучку?

- На вас… вы обманом выманили дитя из дому, утащили в лес… и ладно, от особы, подобной вам, не стоит ждать понимания.

Это точно. Особы, подобные мне, обычно на редкость непонимающими рождаются.

- Но князю следовало бы подумать о репутации девочки.

- Репутации? – ну и бред же в головах людей творится. – Вы думаете, что в обществе Бекшеева этой репутации что-то да угрожает?

- И эта ваша привычка называть его по фамилии… отвратительно!

Во мне для нее все было отвратительно.

Впрочем…

- Говорят, что Анатолий – не сын Каблукова, - сказала я, чуть отступив. Мне нужно было увидеть выражение её лица. Надо же… как закаменело.

Закостенело.

- Кто вам…

И ярость. И страх. А вот последнее явно говорит, что не все сплетни так уж далеки от истины.

- Кто…

- Ангелина ведь знала?

Отвечать на вопросы Каблуковой я не собиралась. Как и давать ей время оправиться.

- И угрожала рассказать? Именно поэтому и рискнула судиться? И ведь могла бы выиграть суд. Потребовать экспертизу крови. И та бы установила что? Что Ангелина – законный ребенок, а вот ваш обожаемый Толенька…

- Вы… ничего не докажете.

- Почему? То, что Ангелина мертва, ничего не меняет. У вашего супруга были родственники? Были. Вот можно сличить их кровь с кровью вашего сына. И с кровью детей Ангелины… интересно, что покажет?

- Замолчите!

- Замолчать-то я могу, но надо ли оно вам?

Взгляд Марии Федоровны был полон ненависти.

- У меня своя задача, - сказала я примиряюще. – Разобраться, кто убивает женщин. И имеет ли ваш сын к этому отношение.

- Нет.

- Или вы.

- Мне-то зачем?

- Понятия не имею. Но мотив убить Ангелину у вас имелся. Она ведь, сколь я поняла, была человеком довольно-таки принципиальным. И могла пойти до конца. Обратиться в суд. Потребовать экспертизу. И родственники вашего мужа…

- Дрянные жадные людишки.

- Вот-вот, тоже не упустили бы момента. Верно?

- Чего вы хотите?

- Правды.

- Я не убивала свою дочь!

- А выглядит так, будто пытались… пичкали её неким препаратом…

- Это домыслы.

- Подтвержденные медицинским заключением, - парировала я. – Причем, сколь знаю, даже не одним. Есть и результаты анализа крови, и…

- Ангелина нервничала! Я хотела помочь дочери. Успокоить…

- Или убить? Опоить. Увезти подальше. И подстроить самоубийство. Скажем, пошла в море и утопилась.

- Вы делаете из меня чудовище!

- Я? – я заглянула в глаза Марии Федоровны. – Нет. Это вы сами сделали из себя чудовище. Когда и почему – понятия не имею, но… не я заставляла вас травить свою дочь. Не я лишила её всего и выгнала из дома. Не я отвернулась, когда ей была нужна помощь…

С каждым моим словом Мария Федоровна бледнела все сильнее.

- Она могла просто… бросить своего никчемного муженька.

- Не могла. В отличие от вас, Ангелина была порядочным человеком… и да, последнее… вы всё ещё ненавидите меня, но это не я подбросила мужу чужого ребенка.

- Ему нужен был сын, - сказала Мария Федоровна очень и очень тихо. – Мой муж… он был… он был не самым лучшим человеком. Кстати, Зоя показывала вам сад?

- С удовольствием посмотрю его еще раз. Кстати, в доме пусто…

- Я распустила прислугу. Меня стала раздражать эта постоянная суета вокруг. Кроме того их вечная привычка подсматривать и подслушивать.

Эта привычка есть не только у прислуги, но я уже не стала заострять внимание Марии Федоровны на подобных нюансах.

- Я происходила из рода не слишком знатного и не особо богатого. Скажем так… откровенно нищего рода. Мой отец пытался строить карьеру, но был слишком слабым и ничтожным. Матушке бы родиться мужчиной… Ангелина пошла в неё. Поэтому мы не особо ладили.

Ну да, что уж тут. Давайте обвиним во всем ныне покойную, как полагаю, матушку Марии Федоровны. Надо же хоть кого-то обвинить.

- Именно благодаря матушке карьера отца хоть как-то двигалась. Но она умерла. И все рухнуло… отец тотчас впал в меланхолию. Запил… и плевать ему было на меня. О судьбе сестер матушка как-то сумела договориться. Они вышли замуж и уехали…

- И не спешили помогать?

- Каблукова сосватала мне Эмма. Он искал жену, я… я хотела сбежать от того кошмара, в котором оказалась. И да, я понимала, что наверняка все не так просто… видный состоятельный мужчина… даже тогда он казался мне куда более состоятельным, нежели мой отец. И не женат. Это может означать лишь одно… но я согласилась. Видит Бог, я вышла бы замуж за кого угодно…

- А работать? – предположила я.

- Идти в гувернантки? Или куда еще? Милочка, женщины моего положения не могут просто взять и пойти… как вы выразились, работать. Сейчас к этому относятся проще, но…

Ангелина ведь пошла.

И работала себе.

И плевала она на положение. Только говорить об этом смысла нет. Не поймет. Бывают, что люди просто не понимают. Как раз тот случай.

- Значит, вы вышли замуж за Каблукова…

- Да.

- И жизнь не сложилась?

- Не то, чтобы не сложилась… он был человеком своеобразным, - Мария Федоровна позволила себе толику неодобрения. – Несдержанным во всем. Алкоголь, карты… женщины… но в картах ему хотя бы везло. Да и, несмотря на кажущуюся бестолковость, на проверку он оказался довольно умен. От предков ему досталось это вот поместье, которое тогда выглядело куда как хуже. Но мой супруг сумел