Адан сразу сообразил, что красивую девчонку можно пристроить с большой выгодой для рода, если, конечно, правильно ее воспитать. И участь малышки была решена. Пользуясь своей властью и правом, данным законом, Арвит-старший забрал дочь у брата — впрочем, родители особо не возражали. Стал ее опекуном, поселил в собственном доме и начал жестко «дрессировать», создавая идеальную женщину для утех — желанную для будущего господина и всецело преданную своему учителю.

Другая бы рано или поздно смирилась, прогнулась, покорилась обстоятельствам, но только не Эонора. Судьба наградила ее строптивым, независимым нравом, гордыней и непомерным честолюбием. В сочетании с неконтролируемым даром очарования, о существовании которого высокородные давно забыли, это стало миной замедленного действия. И она взорвалась, когда юная Эо почувствовала, какую власть она имеет над мужчинами. Еще не подозревая о даре, девочка инстинктивно — сначала неуверенно, а потом все смелее и смелее, — принялась манипулировать окружающими ее саэрами.

Первой жертвой стал Сардес — старший сын и наследник Арвита. Мальчик был ненамного старше воспитанницы отца и почти сразу подпал под ее очарование. Сам Адан держался дольше. Но и он в конечном счете не устоял, сдался на милость победительницы, даже не подозревая об этом. Из укротителя превратился в беззубого ручного хищника, готового на все ради легкого поцелуя или мимолетной невинной ласки обожаемой хозяйки.

Эонора понимала, что ни один глава высшего рода не возьмет ее в жены, поэтому продолжала готовиться к жизни наиды. Уже по собственной воле. Лучше стать женщиной для утех Крэаза, чем супругой «обыкновенного» дваждырожденного. А там… как получится. В своих силах девица давно не сомневалась и отчаянно жаждала власти. Не только над советником повелителя. Над империей. Над всем миром!

Годам к двенадцати Эо под руководством опекуна изучила «мужской» язык, прочитала все книги, которые Арвиту удалось раздобыть в развалинах храмовой школы, и узнала, чьим потомком является. А потом она открыла для себя Эфраду и стала днями напролет — под присмотром Адана или Сардеса — пропадать там. Мечтала о будущем величии и искала древние артефакты. А кто ищет, тот, как известно, рано или поздно непременно находит.

Не думаю, что ей повезло, скорее всего, помог дар, но так или иначе Эоноре удалось то, что тщетно пытались сделать многие поколения высокородных. Она натолкнулась на школьную библиотеку — не ту, где властвовал дух Матери-настоятельницы, другую, для учениц.

— И как тебе удалось туда войти? — не выдержала я. — Жрицы ведь наверняка наложили защитное заклятие.

— Кровь… — пробормотала Эонора, отводя взгляд, и как-то странно притихла.

— Ну да… — нетерпеливо поторопила ее, — «Капля крови, капля вечности, образ и имя приведут к цели». Откуда ты это взяла?

— Прочитала в одной из книг, которые приносил Арвит, — скривилась Эонора. — Только там ничего не было о вечности и имени, только о крови. «Скаддэ ан гъерс ваэрне».

«Кровь, отданная добровольно, открывает все двери», — перевела я, холодея.

— Ты посмела использовать дар, чтобы принести в жертву человеческую жизнь?

При звуках глубокого гневного голоса Верховной женские лики на стенах затрепетали, корчась и изгибаясь, точно от боли. Мне самой захотелось упасть ничком на пол и закрыть уши руками, чтобы ничего не слышать. Чтобы избежать ярости богини.

— Я не знала, что он умрет… — надрывно взвыла Эонора. — Не знала! Думала, прольет чуть-чуть, потом стихия залечит, и все, никакого вреда. Он же перворожденный, наследник… Что ему несколько порезов? — Лицо девушки мучительно исказилось, на глазах закипали слезы. — Мы тогда вдвоем в Эфраду ушли, без охраны. Сард уже научился строить порталы на небольшие расстояния, а я не желала, чтобы кто-нибудь видел, вот и уговорила его. Объяснила, как нужно поступить. Он даже обрадовался, что хоть так мне послужит. Полоснул ножом по запястью, приложил к двери и… — она с трудом сглотнула. — Там было столько крови… столько… Я пыталась оттащить, но не смогла оторвать его руки. Кричала, чтобы сам отошел, но он будто оглох. Кровь все текла и текла, а Сардес смотрел на меня и улыбался… Потом упал… Так и умер, продолжая улыбаться. С его последним вздохом вход и открылся.

Девушка глубоко задышала и сжала кулаки, сдерживая рыдания. Но я почему-то не верила в ее раскаяние. Да, двенадцатилетняя девчонка не ведала, что творила. Но она ведь и потом не остановилась, продолжая упрямо идти к цели.

Эонора наконец успокоилась, и мы выслушали окончание ее истории.

Арвит сделал все, чтобы спасти воспитанницу. Спрятал тело сына и заявил, что его наследник пропал. Юношу долго искали, но так и не нашли, никому и в голову не пришло провести безутешного отца через ритуал взыскания истины. А Эонора продолжала жить. Взрослела, читала книги из храмовой библиотеки, училась, очаровывала саэров и магов из окружения Адана и как прежде мечтала… Только уже о том, как, став наидой Крэаза, подчинит себе советника, с его помощью отыщет загадочный храм Проклятой и заберет хранящиеся там могущественные артефакты.

Дальнейшее виделось смутно. Но в одном она была твердо уверена: судьба недаром выделила сирру Эонору Арвит из всех, наградила великим даром и сделала наследницей богини. Главное, добраться до Сердца ночи, вступить в свои владения, а там… мир рано или поздно ляжет к ее ногам. И все у Эо шло прекрасно, пока на ее пути не появилась я и не спутала все страстно лелеемые планы.

Девушка давно замолчала, а я стояла и размышляла над тем, что меня смутило в ее рассказе.

Эонора ненавидела меня, завидовала и, как ни странно, даже восхищалась. Но она не собиралась убивать соперницу и строго-настрого запретила Адану это делать. Я нужна была ей живой. Все покушения — дело рук кого-то другого.

Присмиревшую Эонору отдали под надзор храмовых духов, а нашу тройку ждала беседа с Верховной, короткий отдых и последние приготовления к встрече с императором. Тянуть с визитом не стоило. Раиэсс, конечно, умный человек, но долго в неизвестности он не вытерпит и в запале может такого наворотить, о чем сам же потом и пожалеет.

Фредмир и Иравит, отбросив солидную преподавательскую сдержанность, суетились вокруг нас так, словно мы плохо обученные, необстрелянные новобранцы, которых им приходится отправлять в самую гущу кровопролитного сражения. Хотя на самом деле так оно, наверное, и было.

— Мальчики, не забывайте, чему я вас учил, — гудел архимаг. — Видеть невидимое, слышать неслышимое, бить…

— На мгновение раньше противника, — подхватывал Теомер. — Мы знаем, наставник.

— Жрица — наконечник копья, маги — его древко, — не успокаивался почтенный старец. — Вы должны действовать как одно целое.

— Полная открытость, — присоединялась к коллеге владычица, — общие мысли и чувства, единая сила… — и неизменно добавляла: — Ох, мэтр Фредмир, их же всего трое… Трое, понимаете? И такие неопытные…