— Народ наш долго прожил вдали от всего мира, оимператор Сарабиан, — ответила она, — и не коснулись нас веяния модыи непостоянство устной речи. Заверяю тебя, что мы не находим ни малейшегонеудобства в том, что мнится тебе старомодной речью, ибо наши уста произносятсии обороты привычно, и именно таково обыденное наше наречие — в тех редкихслучаях, когда вообще нуждаемся мы в том, чтобы говорить вслух.

Дверь в дальнем конце комнаты отворилась, и в гостинуютихонько вошла принцесса Даная, волоча за собой Ролло. За ней шла Алиэн.

Глаза Ксанетии расширились, на лице явственно отразилсясвященный трепет.

— Она уснула, — сказала принцесса матери.

— С ней все в порядке? — спросила Элана.

— Леди Сефрения очень устала, ваше величество, —ответила Алиэн. — Она вымылась и сразу отправилась спать. Мне не удалосьдаже уговорить ее поужинать.

— Что ж, пусть выспится, — решила Элана. — Яувижусь с ней позже.

Император Сарабиан явно воспользовался этой паузой вразговоре, чтобы облечь свою речь в старинные обороты.

— Воистину, — обратился он к Ксанетии, — речьтвоя, леди, ласкает мой слух. Печально, что доселе скрывалась ты от нас, ибо тыпрекрасна, и складные возвышенные речи твои прибавили бы блеска нашему двору.Более того, один лишь скромный взгляд очей твоих и кротость нрава, в немсияющая, побудили бы тех, кто окружает меня, счесть тебя наилучшим примером дляподражания.

— Речи ваши изысканно сладки, ваше величество, —отвечала Ксанетия, вежливо наклонив голову, — и воистину вижу я, что вынепревзойденный льстец.

— О, не говори так! — воскликнул он. —Поверь, слова мои истинны и исходят из самого сердца! — Император Сарабианявно развлекался вовсю.

Дэльфийка вздохнула.

— Боязно мне, что речи твои переменятся, едва узришь тыменя в истинном моем облике. Я изменила внешний вид свой, дабы не устрашать имтвоих подданных. Ибо, как ни тяжко мне признать сие, узри твои люди меня вистинном моем виде, бежали бы они прочь, крича от ужаса.

— Ужели ты воистину способна вызвать такой страх,нежная дева? — улыбнулся Сарабиан. — Никак не могу я поверить твоимсловам. Мнится мне, что, явись ты на улицах Материона, и вправду бежали бы моиподданные — только не прочь от тебя, но за тобою.

— Так судите же сами, вате величество.

— Э-э… — вмешался Итайн, — прежде чем мы начнем,могу ли я поинтересоваться здоровьем вашего величества? — скромноосведомился Итайн.

— Я здоров, Итайн.

— Ни одышки, ни головокружений, ни стеснения в груди,ваше величество?

— Я же сказал, что здоров! — огрызнулся Сарабиан.

— От души смею на это надеяться, ваше величество. Могуя представить вам леди Ксанетию, анару дэльфов?

— Итайн, твой брат, похоже, прав. Ты лишился… Богимилосердные! — Сарабиан с неприкрытым ужасом воззрился на Ксанетию. Цвет стремительностекал с ее волос и кожи, точно краска с промокшей насквозь дешевой ткани, иослепительное сияние, которое было присуще ей до того, как она изменилавнешность, теперь вновь набирало силу. Она поднялась, и Келтэн встал рядом сней.

— Вот ужасные сны твои стали явью, СарабианТамульский, — печально проговорила Ксанетия, — и я стою перед тобоютакова, какова я есмь. Итайн, служащий тебе, истинно передал тебе все, чтопроизошло в легендарном для вас Дэльфиусе. Я приветствовала бы тебя в манере,приличествующей твоему положению, однако я, подобно всем дэльфам, — изгойи потому не принадлежу к твоим подданным. Я явилась сюда, дабы свершить то, чтообещано народом нашим в уговоре с Анакхой, коего зовете вы СпархокомЭленийским. Не страшись же меня, Сарабиан, ибо я здесь для того, чтобы служить,а не убивать.

Смертельно побледневшая Миртаи при первых же словахпреобразившейся дэльфийки вскочила и, намеренно шагнув вперед, чтобы заслонитьсвою хозяйку, обнажила меч.

— Беги, Элана, — мрачно процедила она, — я еезадержу.

— В сем нет нужды, Миртаи из Атана, — сказалаКсанетия. — Как я уже говорила, не причиню я зла никому из здесьприсутствующих. Спрячь свой меч.

— Спрячу — в твоем подлом сердце, проклятая! —Миртаи вскинула клинок — и, словно пораженная чудовищным ударом, отшатнулась и,рухнув, покатилась по полу.

Кринг и Энгесса одновременно вскочили, бросаясь вперед ихватаясь за оружие.

— Я не причиню им вреда, Анакха, — предостереглаКсанетия Спархока, — однако же должна я защищать себя, дабы исполнить уговортвой с моим народом.

— Убрать оружие! — рявкнул Вэнион. — Леди —наш друг!

— Но… — начал было Кринг.

— Я сказал — убрать оружие! — рев Вэниона был такоглушителен, что Кринг и Энгесса застыли на месте.

Спархок, однако, заметил другую опасность. Даная, угрюмосверкая глазами, с решительным видом двинулась к дэльфийке.

— А вот и ты, Даная! — воскликнул Спархок,двигаясь чуть быстрее, чем предполагал его небрежный тон. — Разве ты нехочешь поцеловать своего старого усталого отца?

Он перехватил на полпути мстительную маленькую принцессу и,стиснув ее в объятиях, поцелуем заглушил ее протестующий вопль.

— Отпусти меня, Спархок! — выдохнула она прямо вего горло.

— И не подумаю, покуда не успокоишься, — прошепталон, не отрывая губ от ее рта.

— Она ударила Миртаи!

— Вовсе нет. Миртаи умеет падать. Не делай глупостей.Ты же знала, что это случится. Все в порядке, так что не злись. И, ради всегосвятого, не выдай своей маме, кто ты на самом деле!

— Этого не может быть! — воскликнула Элана,прерывая рассказ Спархока о том, что произошло в Дэльфиусе. — Беллиомразговаривает?!

— Не сам по себе, — ответил Спархок. — Онговорил через Келтэна — во всяком случае в первый раз.

— Почему он выбрал именно Келтэна?