- Я твой волк на случай, если вдруг поднимется зверь, -сообщил Джейсон.

- А я думала, Сильви…

Сильви подала голос из-за спин столпившихся позадиоборотней.

- Пока в комнате будет ardeur, я сюда не зайду. Ничеголичного, Анита. Ты, конечно, симпатичная девушка, но я не по этой части. Темболее, когда ты так слаба, а Жан-Клод не может присмотреть за процессом, нехочу допустить, чтобы эта штука вырвалась за пределы помещения. - Она подошла кмоей кровати и неловко потрепала меня по плечу. В смысле дружеского ободренияона действовала ничуть не лучше, чем я. - Волки сделают все возможное, чтобыпомочь вам пережить это.

- Это больше, чем предложили львы, - заметила я.

- В соседней палате лежит наш Ульфрик, а не их Рекс, -ответила она, и я почувствовала шевеление ее зверя, словно горячее дыханиечудовища во мраке. Я поежилась, и Сильви поспешно отозвала свою силу. - Извини,я ухожу.

И она действительно вышла из палаты, едва не столкнувшись напороге со входящим.

- Мика! - воскликнула я.

Он не то, чтобы подбежал ко мне, но было очень похоже. Нанем до сих пор была рубашка от костюма и брюки, в которых я видела его впоследний раз, но теперь они были покрыты засохшими пятнами. Кровь высохла,став черной и темно-красной. Наверное, я уставилась на кровавые пятна, потомучто Мика тут же расстегнул рубашку и сбросил ее на пол. И, пожалуй, впервые видего обнаженной груди и плеч не заставил меня думать о сексе. Все, что менябеспокоило, - это кому принадлежала та кровь - Ричарду или Жан-Клоду. Мика сказал:

- Не пытайся дотянуться до них своей силой, Анита.

- Откуда ты узнал, о чем я подумала? - спросила я.

Он улыбнулся, но в глазах царила усталость и облегчение оттого, что я пришла в себя. Но усталость явно превозмогала.

- Я твой Нимир-Радж. - Он очень часто приводил этот довод,когда я задавала ему подобные вопросы. Он был Нимир-Раджем для моей Нимир-Ра, идля него это было более чем достаточным ответом. Мика поцеловал меня, и яподумала, что Джейсон отодвинется, чтобы дать ему возможность меня обнять, нотот не пошевелился. Мы с Микой покосились на него, и я заметила промелькнувшийв глазах Джейсона страх. Я никогда не видела его глаза такими. Один тольковзгляд в них давал понять, насколько близки мы были к смерти, и наскольконедалеко от нас ушла эта опасность. Один взгляд - и я знала, что мы не вышлидаже на опушку.

Я посмотрела в шартрезовые глаза Мики.

- Эта энергия должна спасти не только младших вампиров,правильно я понимаю?

Хватка Джейсона стала сильнее. Мика обнял меня крепче, и якоснулась его гладкой, теплой, от природы смуглой кожи. Вдохнула его аромат,такой дорогой и любимый для меня.

- Скажи мне, - шепотом попросила я.

Он отодвинулся, чтобы заглянуть мне в лицо.

- Если Жан-Клод умрет на рассвете, он может забрать с собойи вас с Ричардом.

Я пристально изучила его печальное лицо, но увидела лишьправду. Правду и страх, прячущиеся за его глазами; хорошо прячущиеся, но все жезаметные.

- Лиллиан! - позвала я. Она была тут как тут.

- Да, Анита.

- Какова вероятность того, что Жан-Клод утащит нас за собой?

- Откровенно говоря, мы не знаем, но такая вероятностьсуществует, и лучше до этого не доводить. - Она прикоснулась к моему лбу так,как мать проверяет температуру у своего ребенка. - Кормись от Донована, Анита.Возьми предлагаемую им энергию, чтобы нам не пришлось беспокоиться об этом.

- Но вы же не уверены, что это сработает?

- Конечно, уверены.

- Мне не нужно быть вампиром или оборотнем, чтобыдогадаться, что это ложь, - заметила я.

Она отступила назад, становясь деловой и профессиональной.

- Ладно, мы действительно не можем знать наверняка, ноэнергии хватит, чтобы сохранить жизнь хоть кому-то из вас. Выживете ли вы все,мы не знаем. Для нас эта наука в новинку, Анита. Метафизика никогда не былаточной наукой.

- Спасибо, что сказала правду, - кивнула я.

- Только попроси, - ответила она.

Из толпы вышел Эдуард.

- Мне сказали, что это сработает.

- Мы говорили, что это лучшая из наших идей, - возразилаЛиллиан. - Это не то же самое.

Эдуард кивнул, соглашаясь.

- Ладно, я слышал достаточно. - И он очень серьезно на меняпосмотрел. - Не смей умирать. Другие телохранители никогда мне этого непростят.

- Сделаю все, что в моих силах, чтобы не подмочить теберепутацию, - улыбнулась я. В голову пришла мысль. - А теперь выйди и подождиснаружи.

- Что? - переспросил он.

- Не думаю, что смогу заниматься сексом в твоем присутствии.Уж извини.

Он ухмыльнулся.

- Я бы, пожалуй, чувствовал то же самое.

И тут он сделал нечто такое, чего я не ожидала. Он отодвинулДжейсона в сторону и забрал у него мою руку, крепко сжав. Он держал меня заруку, и мы некоторое время просто молча смотрели друг на друга. Потом он открылрот, закрыл и покачал головой.

- Обещаю, что если ты умрешь, Арлекин дорого за этозаплатит.

Очевидно, тайна давно перестала быть таковой, и мы теперьпросто называли вещи своими именами. Я кивнула.

- Не стоило говорить об этом, я и так знала.

Он улыбнулся, еще раз сжал мою руку, и ушел. Я едва непозвала его обратно. Я находилась в окружении мужчин, которых я любила, и с которымизанималась сексом, но почему-то с Эдуардом я чувствовала себя безопаснее.Однако, с той опасностью, которая мне грозила сейчас, Эдуарду было несправиться. В комнате или снаружи, сейчас он мне помочь ничем не мог.

Я не то, чтобы призвала ardeur, просто перестала емусопротивляться. Мой контроль над ним возрос настолько, что он теперь могкормиться только с моего разрешения. Мне нужно было освободить его. Может быть,не пробудись мои звери примерно в то же самое время, я бы даже не стала думатьо нем, как о чем-то на привязи. Или, скорее, на цепи - цепи с кожанымошейником. Точно, нечто из кожи и с металлическими шипами, и очень тугое.

До того, как Донован Рис подошел, я искренне считала, чтоохраны в палате чересчур много. А затем одна часть меня захотела секса, в товремя как три или четыре остальные части задумались, какова будет на вкус егокожа в моих зубах. Донован попросил остальных мужчин отвернуться, чтобыпредоставить уединение, если оно вообще возможно в подобных обстоятельствах.Они выполнили просьбу, хотя на некоторых лицах ясно читалось, что они считалиее довольно глупой. Только тогда Донован снял одежду. Он раздевался, весь белыйи похожий на снежную мечту. Ardeur позаботился о том, чтобы его тело былоготово к предстоящему. Он лег на живот, бледнокожий, как вампир, но бледностьего была цвета заката, солнечного света на воде, света луны на крыльях. Яуслышала кричащих в ночи птиц. Раньше я даже не думала о том, что у лебедейесть голос, но он был, похожий на гусиный… нет. Не гусиный, а лебединый.