– И они были обречены с самого начала – твои слова.

– Я много говорю, чтобы получить то, что хочу.

– Чушь, – фыркнула я. – Не притворяйся, что ты сказал это только для того, чтобы переспать со мной. Есть гораздо более эффективные методы.

Кейден резко выдохнул.

– Почему ты делаешь это таким трудным для меня?

– Потому что я, черт возьми, не из тех девушек, которых подцепляешь только для того, чтобы потом выбросить, как мусор. Я – девушка, которая лежала в твоих объятиях и доверила тебе свое болезненное прошлое. Я та…

Кейден приложил руку к моим губам.

– Нет.

Я оттолкнула ее.

– Ты не можешь расстаться со мной только потому, что боишься рассказать мне о своем прошлом. Я знаю, как это тяжело, Кейден. Поверь мне. Но я все равно сделала это.

– В этом как раз и есть моя проблема! – воскликнул он, потирая лицо обеими руками.

Я застыла. Мои пальцы внезапно онемели.

– Что ты только что сказал?

– Элли, пожалуйста, я не могу этого сделать. Я пробовал… не получается. – Он сглотнул. – Я просто не могу быть с тобой. Это не из-за тебя, а из-за…

– Это из-за Андерсона? Из-за истории с моей мамой? – прошептала я.

Он покачал головой и громко выдохнул.

– Просто есть вещи, которые… произошли. Вещи, которые уничтожат тебя, если ты узнаешь об этом. Ничего не выйдет. Я никогда не смогу быть с кем-то вроде тебя.

Его слова сокрушили меня. Я отступила от него. В его глазах появилось что-то мрачное.

– И рано или поздно все сломалось бы, поверь мне. Лучше так.

Я подавила слезы, в то время как защитные стены моментально выстроились внутри моей души. Затем посмотрела Кейдену в глаза, стараясь вложить в свой взгляд как можно больше презрения.

– Я не из тех, кто бегает за парнями, Кейден. Ты должен был уже хорошо узнать меня. – Я расправила плечи. – Если ты хочешь, чтобы я ушла, то я это сделаю. Но не думай, что я когда-нибудь вернусь.

Секунды тянулись бесконечно медленно, пока он наконец не кивнул.

– С этим я смогу жить.

Так я и сделала. Я повернулась и ушла, хотя сердце у меня так болело, что я едва могла переставлять ноги.

Доун открыла дверь и удивленно посмотрела на меня. Она начала что-то говорить, но тут ее взгляд скользнул по подушке в моей руке и чемодану, стоявшему рядом со мной на полу. Она сжала губы и отступила в сторону, чтобы впустить меня в комнату. Сойер, как всегда, не оказалось дома, но на самом деле мне было все равно.

Мне было больно.

Доун не задавала вопросов. Она занесла чемодан в комнату и поставила его рядом с комодом, затем осторожно взяла меня за руку и повела к кровати. Она что-то говорила, но в моих ушах шумело так громко, что я ничего не могла разобрать. Доун исчезла из комнаты.

Я сидела на ее кровати, свесив ноги, и смотрела на свои носки. На них были пестрые совы. Я купила их только потому, что знала, как сильно мама их возненавидит.

Доун вернулась чуть позже и поставила на тумбочку две чашки с дымящимся чаем. Она откинула покрывало и помогла мне лечь на спину и устроиться поудобнее. Потом она села рядом со мной, и я положила голову ей на колени.

Она начала говорить о бессмысленных вещах. О Канье Уэсте, который в очередной раз запостил что-то неловкое в Twitter. О новой книге ее любимого автора. О Сойер, которая подозрительно долго не приводила с собой парня. О планах приготовить, наконец, рождественское варенье ее бабушки в этом году.

И в конце концов я сдалась. Я прижалась лицом к ноге Доун, вцепилась пальцами в ее свитер и дала волю слезам.

Я плакала часами. Доун не двигалась с места. Она натянула на меня одеяло и нежно гладила по волосам, бормоча успокаивающие слова, пока мое тело сотрясали рыдания, такие сильные, что я почти задыхалась.

В какой-то момент я уже была слишком измучена, чтобы делать нечто большее, чем тупо пялиться на стену. Я чувствовала себя так, словно кто-то вырвал у меня изнутри каждый орган по отдельности, а затем небрежно запихнул обратно.

Все причиняло мне боль.

Я уже не могла открыть глаза и провалилась в глубокий сон.

На этой неделе сон превратился в кульминацию моего дня. Это были единственные часы, когда жуткая боль исчезала. Я ничего не могла есть, и даже пить мне было трудно. Я покидала кровать Доун только для того, чтобы пойти в туалет. В университет я не ходила. Если бы я увидела там Кейдена, это, наверное, убило бы меня.

Доун была моим ангелом. Она приносила мне заметки об отдельных лекциях и копировала записи Скотта с семинаров, которые мы с ней не посещали. Сойер, к счастью, появлялась в общежитии очень редко. Однажды днем она ворвалась в комнату расстроенная, но, когда увидела меня, ее лицо сразу стало безжизненным. В тот же миг она снова исчезла с набитым рюкзаком в руке.

В субботу Доун привела с собой Скотта. Они принесли пиццу. Я была так голодна, но, когда Скотт открыл коробку, я ощутила тошноту. Просто все это я связывала с Кейденом. Это было до смешного ужасно, но я ничего не могла с этим поделать. Хотя в последние дни я спала больше, чем когда-либо, я чувствовала себя истощенной и пустой.

Впервые в жизни я была влюблена. И впервые в жизни мне разбили сердце. У меня понятия не было, как я должна преодолеть это. Тем более что я была бездомной. Не знаю, что бы я делала без Доун.

Постоянно я зависела от кого-то – сначала от родителей, потом от Кейдена, а теперь от нее. Как ни старалась я в последние дни игнорировать правду, мне было ясно одно: я должна взять на себя ответственность за свою жизнь. Пришло время!

– Мне нужна квартира.

Это были первые слова, произнесенные мною с тех пор, как я появилась на пороге Доун. Некоторое время я смотрела на выцветший ковер, а затем подняла взгляд, чтобы посмотреть на своих друзей.

– Мне нужна квартира.

Рот Скотта открылся и тут же закрылся. Видимо, он не ожидал, что сегодня тот день, когда я нарушу свое молчание. Доун тоже казалась удивленной. Она положила кусок пиццы обратно на тарелку у себя на коленях.

– Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. Проверяющие довольно редко появляются, а если и так, то мы просто притворимся, что ты моя соседка по комнате. Я имею в виду, что Сойер здесь никогда не бывает, – тараторила она. Я видела, как Доун обрадовалась тому, что я что-то сказала. – Особенно с тех пор, как в последнюю секунду ей пришлось прятать парня под кроватью.

Скотт осмотрел половину комнаты Сойер, которая была резкой противоположностью половины Доун – вместо полок, полных книг и стен, оклеенных фотографиями, она держала все в черно-белом и довольно минималистском стиле.