– То, что она сказала… – нервно сглатывает Мэри-Линетт и замолкает.

– Нет, подожди, – обрываю я ее, – не нужно.

– Послушай, – приказывает тетя, и я послушно прикусываю язык. – Я хочу сказать. Я должна объяснить, Ари. У меня нет выбора. Это мое проклятье.

Я киваю, а тетушка упирается руками в стол и прикрывает глаза, словно собираясь с мыслями. Я терпеливо молчу.

– Помнишь, я тебе рассказывала, что часто убегала из дома? Я убегала не от мамы, я убегала от себя. Слишком многое напоминало о том, что я делала. А я… я любила… – она запинается, прикусив нижнюю губу, – любила подсматривать. Мне всегда казалось, что во мне нет ничего красивого, нет того, что цепляло бы людей. Нет того, что было в Норин. Я наблюдала, как она приводила незнакомцев, старшеклассников, через черный вход. Она не рассказывала мне ничего, а я так хотела узнать. Мне было любопытно. Я прислушивалась, я не дышала, чтобы постигнуть то, что они постигали в соседней комнате. Впрочем, потом я видела, как Норин разбивала беднягам сердца, и так злилась! – Мэри передергивает плечами – Я не понимала ее. У нее было все, но она никого из них не подпускала близко. Она получала удовольствие от того, что делала… как и я. Мы обе поплатились. Пожалуй, мне стало немного легче, когда Дьявол наградил ее проклятием Черной Вдовы. Пожалуй, я была даже рада, ведь я думала, что она этого заслуживает! И потому мне бесконечно стыдно за свои мысли и слова. Мне стыдно, и я знаю, что должна делать. – Мэри-Линетт настороженно смотрит на меня, но я продолжаю хранить молчание. – Когда я выросла, когда впервые потеряла от любви голову, я перестала злиться. Перестала считать себя ненужной в семье, где есть две великолепные дочери и… я. Раньше меня поедала зависть: мудрая Реджина и прекрасная Норин. А я? Какая я?

– Тетя Мэри…

– Теперь это неважно. Та девочка, что подглядывала за сестрой в щелку, исчезла. Так нелепо думать об этом сейчас! Спустя столько лет. Но, к сожалению, прошлое никогда нас не отпускает, и я расплачиваюсь до сих пор. Ты спрашиваешь, согласна ли я со своим проклятием? Согласна. И знаешь почему? Потому что не Люцифер определяет нашу карму, а мы. Сами. Мы заслуживаем того, что будем носить на своих плечах всю жизнь. Норин не умела любить. Я рвалась узнать то, что не должна была узнать, Меган не ценила время и человеческую жизнь, а ты заставляла людей делать то, что хотела, несмотря на их истинные желания. Поэтому мы имеем то, что имеем. И я не жалуюсь. Пожалуй, это правильно. Мы это заслужили.

Тетя Мэри бессильно опускает плечи.

– Знаешь, я поняла, – шепчу я, приобняв ее и заметив, как искрятся у нее глаза. – Реджина – мудрая, Норин – прекрасная. А ты – сильная. Мы определяем не только свое проклятье, но и свою силу.

Тетушка усмехается и кладет ладонь поверх моих пальцев.

– Спасибо, Ари. – Она по-детски морщится и кивает. – Я рада, что ты здесь.

– Я тоже.

Мы сидим какое-то время молча, прикрыв от усталости глаза. Затем тетушка поднимается и смущенно прочищает горло.

– Что ж, будем действовать, как запланировали. Вот только…

– Что?

– Я позвонила Джейсону. Я ни капли не сомневаюсь, что ты в состоянии справиться со всеми неприятностями самостоятельно, Ари. Но пусть Джейсон будет рядом. Так я не сойду с ума от волнения. Поднимайся к себе. Я проверила окна, они закрыты на засовы.

– А ты в подвал?

– Да. – Она расправляет плечи. – Я должна быть рядом со своей сестрой. Но ты не обязана, ведь…

– Я помню, тетя Мэри. Люцифер пытается проникнуть в ее сознание. Глупо находиться в одной комнате с Дьяволом, если хочешь от него убежать.

Мы прощаемся, и я на ватных ногах поднимаюсь к себе. Запираю дверь, усаживаюсь на край кровати.

Наверняка мы не имели права вовлекать в наши проблемы кого бы то ни было, но боюсь, нам понадобится помощь. Мэри и я слишком уязвимы. Мэри-Линетт сдерживает вина, прошлое, а меня – проклятие. Мы так и будем наблюдать, как Норин причиняет себе боль, не в состоянии что-либо изменить. Для Джейсона она совершенно посторонний человек. Возможно, он сумеет найти нужные слова, на которые не решится ни один родственник. Я почему-то доверяю этому мужчине. Странно, ведь с доверием к людям у меня огромные проблемы. Но, быть может, загвоздка в том, что Джейсон – не совсем человек.

Следующие несколько часов, вплоть до обеда, в голове проносится миллион мыслей.

Эмоции так быстро сменяют друг друга, что мне ужасно не по себе. Сначала я уверена, что день будет отличный, все обойдется, я справлюсь, и прочая чепуха про мир во всем мире. Однако уже в следующую минуту меня одолевает тяжелая безысходность. Нервно покусываю пальцы, раскачиваюсь на стуле и гляжу в пустоту, ожидая неприятностей. Но ничего не происходит, кроме очередного всплеска эмоций. И, забыв про страх, я смеюсь до коликов.

Я волнуюсь за Джейсона. Куда он пропал? Почему его так долго нет? Но не решаюсь выйти из комнаты. Я должна сидеть здесь и быть начеку.

Неожиданно на кровати вибрирует телефон. Вытаскиваю наушники и смотрю на дисплей: Хэйдан. Ох, нашел время звонить. Не буду отвечать. Только не сегодня.

Сбрасываю звонок, прячу телефон под подушку и сцепляю пальцы. Этот парень пытается поговорить со мной уже которые сутки. Но я не могу поддаваться чувствам, не имею права общаться с ним, пока не удостоверюсь, что моим друзьям ничего не угрожает. Через пару секунд телефон вибрирует вновь, и я чувствую, что разозлилась не на шутку. Зачем он звонит, если знает, какой сегодня день? Он ведь знает? Кажется, я рассказывала Нортонам про языческие праздники? Или нет? Черт, в голове все перемешалось. Телефон затихает. Мне становится так пусто и одиноко, что по спине прокатывается волна холода. А затем тишину разрывает очередной звонок. Я с силой сжимаю виски.

– Ну же, Хэрри, прекрати.

Когда телефон звонит в шестой раз, я не выдерживаю. Вдруг что-то уже успело случиться? Вдруг Меган фон Страттен добралась до ребят? Я вытаскиваю сотовый и смотрю на количество пропущенных вызовов. Два от Мэтта. Вот это уже действительно не смешно. Телефон вибрирует в седьмой раз, на дисплее высвечивается смазанное лицо старшего Нортона.

– Что у вас там стряслось? – я взволнованно спрыгиваю с кровати. – Если это какая-нибудь глупость…

– Куда ты пропала? Почему не отвечаешь? – раздается из трубки недовольный голос Мэтта.

– Потому что сегодня Самайн. Сегодня трудный день, и мне не до выяснения отношений. Все в порядке?

– Как что-то может быть в порядке? Ты пропала, ты…

– О, прошу, только не сейчас.

– Нет, Ари. Сейчас. Я стою у твоего дома, и я жду тебя на улице.

– Я никуда не выйду. – Неожиданно по позвоночнику прокатывается волна дрожи. Все это очень подозрительно. – Возвращайся домой.

– Хэрри звонит тебе каждый день, но ты игнорируешь его.