– Я думал, всё будет куда проще, – он усмехнулся с горечью. – Что мы сразу станем ближе. Но сейчас мне кажется, что ты всё также далека… Мари, – от волнения руки начинали дрожать, – ты снилась мне каждую ночь… и каждую ночь говорила, что ненавидишь меня, – сердце больно колотилось в груди. – Скажи, что это не так.

Он, затаив дыхание, поднял глаза на спутницу, та снова поёжилась в накидке, уголки её губ едва заметно приподнялись.

– Тебе ведь тоже холодно? – произнесла девушка, будто не желая замечать его просьбу.

Вильгельм молча опустил голову, глядя на огонь, на щеках заиграл невольный румянец, на миг он почувствовал себя глупым юнцом, прочитавшим своей избраннице бездарные стихи.

– Пожалуйста, – Мари нерешительно подошла ближе, медленно раздвигая полы накидки. – Я никак не могу согреться… И нам нужно хоть немного поспать.

– Что ты предлагаешь? – он подозрительно нахмурился, не решаясь дать волю своей не в меру бодрой фантазии.

– Я знаю, что такое поведение не подобает леди, – она вдохнула поглубже и, скинув плащ, расстелила его на ворохе сена недалеко от искрящегося костра. – Но иначе мы просто замёрзнем.

Бросив в изголовье перемётную сумку, Мари опустилась на самый краешек шерстяной подстилки.

– Прошу, – она смущённо отвела глаза, – ложись рядом со мной.

Вильгельм нервно сглотнул и, также глубоко вздохнув, подошёл ближе. Оставалось сделать всего шаг и лечь в тёплые объятья любимой – чего ещё можно было желать сейчас? Но сердце отказывалось биться ровно, разжигая бешеным трепетом пожар в груди, а решимости не хватало даже чтобы взглянуть на свою спутницу.

– Мне вправду холодно, – окончательно смутившись, поджала губы она, прижимая озябшие ладони к груди.

Вильгельм на миг зажмурился и наконец, переборов неясные душевные метания, медленно встал на колени рядом с ней. Дыхание заметно дрожало и сбивалось, он опёрся на руки, оказавшись лицом к лицу с раскрасневшейся Мари, нависая над ней всем телом.

– Ты совсем замёрз, – будто не понимая причин дрожи своего спутника, произнесла она и, не дожидаясь ответа, слегка подтолкнула его локоть. Парень с тихим вздохом упал рядом, и она поспешила укрыть их обоих накидкой. – Прости, – прижалась к нему, приложив ладони к груди и упершись в них лбом. Холодные руки медленно обвили её плечи и, сомкнувшись за спиной, сдавали почти до боли, сбивчивое дыхание защекотало макушку.

– Я снова должна признаться тебе, – прошептала девушка, прислушиваясь к биению сердца под тёмной тканью рубашки. – Позволь мне сказать всё, пока хватает смелости.

Коротким кивком головы Вильгельм согласился, хотя и понимал, что должен раскрыть правду первым. Но что-то внутри, возможно забитое в дальний угол сознания самолюбие, заставило закрыть глаза и молча слушать.

– Я знаю, что не имею права любить тебя, – едва не задыхаясь от волнения и страха, заговорила Мари. – И не имею права даже говорить об этом… Но я обещала самой себе, что признаюсь во что бы то ни стало. Мне не всё равно, что будет дальше, не всё равно, какой ад я заслужу своими грехами, но я готова на всё, чтобы остаться с тобой. Ты рисковал своей жизнью, спасая меня. Я знаю теперь, что ты мой брат и возможно… Возможно, поэтому пошёл на такую опасность, но тот поцелуй… Ты ведь тоже… Тоже меня…

– Мари, – Вильгельм крепче прижал её к себе, – даже если бы ты была моей сестрой, мне было бы плевать, – рыжеватые волосы на макушке девушки колыхнуло разгорячённое дыхание. – Всё это время я не забывал тебя ни на минуту. Я хочу любить тебя, – его губы на миг коснулись её лба. – Я люблю тебя. И мы можем быть вместе, не боясь гнева небес.

Она нерешительно подняла взгляд.

– Мари, – он собрал всю решимость, чтобы посмотреть в её глаза, – всё довольно сложно… Но теперь я точно знаю, что ты не моя сестра. И я хочу спросить тебя снова. Хочешь ли ты – графиня из богатого рода, выйти замуж за меня – беглого преступника и похитителя чужих невест? – он едва заметно усмехнулся своей невинной лжи.

Девушка успела лишь приоткрыть рот, чтобы ответить, но Вильгельм заговорил снова.

– Я хочу слышать ответ сейчас, но если тебе всё ещё нужно время… Я готов ждать столько, сколько ты потребуешь.

– Нет, – она смущённо отвела взгляд. – Я не хочу больше ждать.

Мари зажмурилась и подалась вперёд. Последние сомнения развеяло горячее дыхание, коснувшееся приоткрытых губ, её ладонь скользнула по мужской груди, шее, щеке, пальцы пробежали по коротким волосам, прижались к горячему затылку, заставляя спутника всё с большей жаждой впиваться в нежные губы. Ещё несколькими минутами позже, его руки почти грубо изучали желанное тело под плотной тканью платья, сжимая порой до сладкой боли.

– Прости, – шепнул Вильгельм в ответ на тихий стон, но Мари лишь с новой волной страсти прильнула к его губам. В висках всё громче стучало взбесившееся сердце, по коже нескончаемой чередой пробегали стайки прохладных мурашек, и под рыхлой шерстью накидки становилось всё жарче. Влажные тонкие пальчики незаметно пробрались под тёмную ткань рубашки, заставляя правителя задыхаться от душащего возбуждения. С тихим шорохом развязалась под его руками белая шнуровка ставшего ненужным платья.

* * *

Наполненная чистым лунным светом, удивительно прозрачная осенняя ночь тихо напевала колыбельные блуждающему в древесных кронах ветру. Колючие звёзды, рассыпавшись по глубокому небосводу, заглядывали в окна домов, под облетевшие сучковатые ветви лесных гигантов, в глаза всех тех, кого эта ночь растревожила, лишив возможности уснуть.

Продираясь сквозь низкие заросли над заброшенной дорогой, позабыв об отдыхе, стремясь вновь исполнять долг перед родной страной, мчался напрямик к спящей Сантерре серолицый разведчик. В мыслях его, сумбурных и усталых, никак не могли улечься все события последних дней. Резко сменивший направление, ход привычной жизни не манил покоем, которого давно уже не знал Райнер, а пугающая неизвестностью тёмная пелена будущего не сулила безоблачных дней. Давно спланированный брак Эмили был разрушен, и дочь, явно обрадованная этим, уже нашла кому подарить свою наивную девичью влюблённость, вовсе не интересуясь мнением отца. Ладлер, покрытый золой двадцатилетнего пожара выжигающей свободу власти герцога, наконец готовился воспрянуть из пепла и обрести спасение в лице молодого, пусть и бестолкового пока правителя. Но хрупкая его жизнь висела на тонком волоске, как казалось серолицему, пока не попала под цепкое наблюдение глаз бывшего шпиона. В высоких стенах монастыря, среди изнеженных без воинской муштры монахов, любой лазутчик сумеет перерезать глотку беспечному Вильгельму.

Мужчина крепче сжал поводья, разметав наполняющий мысли тяжёлый туман усталости, подгоняя недавно смененного коня. Он на миг взглянул на бледный лик огромной луны, висящей в небе и, усмехнувшись про себя нелепому самолюбию, стал припоминать слова давно позабытой короткой молитвы.

* * *

Эмили угрюмо проводила взглядом молодую служанку, засидевшуюся по её просьбе допоздна в просторных покоях гостьи за милой неофициальной беседой. После голостенной монастырской кельи, эта комната, разукрашенная позолотой и парчой, пугала девушку ощущением давящей пустоты. Высокие стены терялись во мраке, нависавшем плотным куполом над дрожащими огнями шести свечей, расставленных в тонких канделябрах на узком письменном столе и у кровати. Отголоски торопливых шагов прислуги ещё недолго доносились из коридора, но вскоре вовсе пропали, вытесненные гулкой ночной тишиной.