Кеорт отдал ей шприц.

– Нужно нащупать клапан на голове, рядом с макушкой. – Он развернулся к окну, чтобы было больше света. – Здесь, – он указал пальцем, – есть круглый участок, который на ощупь отличается от костей черепа.

– Здесь? – Она встала у него за спиной, начала ощупывать его голову своими тонкими пальцами.

– Здесь, – сказал он, когда её пальцы наткнулась на нужное место. – Протри спиртом.

Острый запах спирта перебил исходившие от неё запахи сигаретного дыма, пота и её кожи. Она с громким стуком поставила пузырёк на стол. Её движения сделались резкими, порывистыми.

– Колоть прямо сюда? – охрипшим голосом спросила она.

– Да. Там клапан, круглый. Постарайся попасть в середину. Иглу держи перпендикулярно поверхности черепа.

– А если не совсем перпендикулярно?

– Постарайся. Нужно, чтобы игла попала в резервуар. Иначе она сломается.

– И что тогда?

– Достать её сможет только хирург. В худшем случае сломанная игла повредит клапан, и у меня начнётся внутричерепное кровотечение.

– Отлично. Мне сразу стало легче.

Она поднесла шприц к его голове, примериваясь. Её дыхание стало шумным и нервным.

– Зачем тебе такие устройства? Модули, резервуары? – Видимо, нервозность заставляла её говорить. – Ты солдат, как Эгер?

– Я не солдат, и он тоже, – спокойно ответил Кеорт. – Мы просто сотрудники. Специалисты. Спирт высох.

Прохладная влажная вата прошлась по виску Кеорта. Осторожные пальцы перестали дрожать.

Она наклонилась к нему очень близко. Он затылком чувствовал её дыхание и тепло её тела, потом ощутил лёгкий укол и сразу за ним – нарастающее давление, когда она выжимала поршнем прозрачную жидкость. Кеорт изо всех сил старался сидеть неподвижно: если сейчас пошевелиться, или если у девушки всё же дрогнет рука, она сломает иглу прямо у него в голове.

– Вот и всё. – Она аккуратно отвела руку с пустым шприцем, со стоном облегчения оперлась на стол. – Да, ты знаешь, как интересно провести время.

– Спасибо, – сказал он. – У тебя отлично получается.

Она посмотрела на него, улыбаясь.

– Ещё две инъекции. – Он указал глазами на стол, и её улыбка побледнела. – Не волнуйся. Это только в первый раз непривычно.

Она посмотрела ему в глаза, выдавив нервный смешок. Кеорт улыбнулся, постаравшись, чтобы улыбка выглядела ободряюще. Девушка несколько секунд смотрела на него, потом взяла со стола следующую ёмкость и проткнула иглой резиновую мембрану.

Тяжёлое дыхание возле уха. Острый запах спирта, её волос, гари, нервного пота. Укол в висок, давление. Лёгкая боль, а потом – растекающаяся по венам эйфория. Сладкая, пробирающая до кончиков пальцев. Та самая, которую он ждал втайне, не признаваясь даже себе.

Это уже было. Много раз. Сколько? Когда? Неважно… Эти ощущения – такие знакомые и каждый раз новые – они стоили любых вопросов без ответа.

«И всё же – в который раз всё это повторяется?»

– Это последний, – в женском голосе слышался акцент.

«Французский. Да, наверное, французский». Он совершенно очаровал его тогда, в Праге, когда они встретились в первый раз. Всё его уныние улетучилось, тёплая сырая зима превратилась в весну, когда он услышал, как она говорит.

Он опёрся об стол. Комната перед глазами качнулась.

– Спасибо, – произнёс он. – Без тебя я бы не справился.

– Что с тобой?

В её голосе слышалась тревога. Морин Вейар. Вот как её зовут. А он сам – это Кеорт Квинт. Инженер… или нет. Непонятно почему мысли путались и скакали, пол под ним вдруг оказался палубой корабля, попавшего в шторм. Голова кружилась, свет в комнате постоянно менял яркость, ударяя по глазам.

– Кеорт! Посмотри на меня! – Пахнущие табаком ладони сдавили ему щёки, повернули голову. Прямо перед ним оказалось взволнованное лицо. – Что с тобой?! Это передоз?! Не молчи!

Она трясла его, хлестала по щекам. «Это не передозировка, – хотел сказать Кеорт, но не смог. – Это сенсибилизация. Просто заработал медицинский модуль». После долгого перерыва введённые в резервуары вещества подействовали особенно сильно, а модуль был слишком простым, чтобы это учесть. Так бывало. Только всегда – под наблюдением врачей.

Что-то сильно ударило его по спине. Он попытался обернуться и понял, что лежит на полу. «Это пройдёт. Организм привыкнет заново. Будет как раньше».

– Что мне делать?! – Морин стояла над ним на коленях и трясла его изо всех сил, так что он бился затылком об пол. – Не засыпай, слышишь! Говори со мной!

– Всё хорошо, – с трудом произнёс Кеорт. – Я сейчас отключусь. Это нормально. Нормально.

Комната быстро погружалась во тьму.

– Ты только проснуться не забудь. – Она ещё пару раз встряхнула его и отпустила. – Просыпайся, слышишь?

«Какая она красивая. – Он попытался улыбнуться онемевшими губами. – Совсем как когда мы шли по Карловой улице. Даже сейчас, с неровно остриженными волосами. И эти крылья у неё за спиной ей очень идут».

Её лицо утонуло во мраке.

Он падал. Воздушные потоки остервенело трепали ткань антиперегрузочного скафандра. Он распластался на плотном воздухе и летел вниз, в черноту.

– Где ты? Ответь. Выйди на связь.

Голос в ушах настаивал, требовал. От него невозможно было избавиться – голос не замолкал, будто это пыталась выйти на связь его собственная совесть. Можно было воткнуть гвозди себе в уши, но этот голос не удалось бы заглушить.

– Ивор Брент, ответь! Где координаты? Нам срочно нужна диспозиция конкурента!

Он продолжал лететь. Очень хотелось прямо в полёте сорвать с себя шлем, чтобы больше не слушать, чтобы ревущий ветер вытеснил этот голос из ушей.

Внизу по-прежнему было темно.

– Ивор! Дай координаты! – Голос срывается, в нём слышен смертный ужас. – Они сейчас развернут артиллерию! Нас вот-вот накроет!

В динамиках шлемофона захрипело. Кто-то другой вышел на связь. Тот, кого он так боялся услышать.

– Брент. Это Крон. Ответь.

Он был даже рад, что не мог ответить. Что микрофон в шлеме вышел из строя, пока он бил пилота головой о приборную панель, и теперь он не мог отвечать. Но слушать приходилось.

– Ответь! – Голос был неумолим. – Я приказываю.

По внутренностям словно провели ножом. Он должен ответить. Он машинально открыл рот, и пришлось несколько раз напомнить себе, что его никто не услышит.

Да и что он мог сказать?

«Я не выполнил задачу. Я ничего не узнал. Меня отправили прямо из штаба на дредноут. Я сумел только запереть команду в орудийном отсеке и убить пилотов. Сумел катапультироваться из падающего дредноута. Потому что я обязан вернуться и доложить».