была достаточно распространенная практика, верный способ добраться до цели. Не поднимая головы, я шла вперед. К полудню меня одолела жара. Я решила переждать ее и поспать, а ночью двинуться дальше. Станет прохладнее, и я буду меньше бросаться в глаза арабам. Я не забывала, что за мной могут охотиться.

Расстелив накидку, я прилегла под деревом, где собрались путники — тоже чернокожие африканцы, но из племен фур, массалит и некоторых других. Куда я иду, спрашивали они. Я отвечала, что хочу навестить родных в Кордофане.

Закрыв глаза, я попыталась заснуть. До меня долетали обрывки бесед, в которых проскальзывали арабские слова, и я поняла, что речь идет о нападениях на деревни в их районе. Казалось, безумие и убийства царили повсюду.

В сумерках я снова отправилась в путь. Сначала темная железнодорожная линия напугала меня, но вскоре я убедилась, как удобно идти по полированным металлическим рельсам, блестевшим в лунном свете. Я шла и шла, одна в бескрайней пустоте ночной пустыни, сопровождаемая только своими мыслями. Я следовала по вольфрамово-синим, залитым лунным светом рельсам, и на мгновение мне вспомнились более счастливые времена — времена веселья и смеха игры в «лунную кость».

Около полуночи я остановилась, чтобы доесть последние финики. Еды у меня не осталось; придется купить что-нибудь с лотков, растянувшихся вдоль дороги. Я шла, пока не заметила, что на востоке засиял рассвет. Я все еще была в силах двигаться и потому решила идти, пока не доберусь до города Эд-Даэйн[13]. Окрестные племена были кордофани, черные африканцы, и я чувствовала, что среди них буду в безопасности.

К восходу солнца я добралась до станции Эд-Даэйн и огляделась. Толпы людей, скучившись, спали на земле — мужчины, женщины, дети. Все ли они, как и я, были беженцами? Я положила под голову свой пакет, завернулась в накидку и уснула.

Через несколько часов я проснулась — солнце поднялось уже высоко. Какая-то женщина разжигала угольную печку, приступая к торговле кофе. Видя, что я одна, она предложила мне чашку. Он был горячим, черным, сладким и чрезвычайно бодрящим.

— Далеко идешь, сестрица? — спросила она. Я стряхнула с себя остатки сна.

— Толком и не знаю. Куда отсюда можно добраться?

Торговка махнула рукой себе за спину:

— Вон оттуда грузовики выезжают куда угодно. Можешь добраться даже до Хартума — хотя вряд ли захочешь.

— Я думала дальше, в Кордофан — может быть, в район Нуба.

Она кивнула:

— Тогда садись на грузовик до Хартума, а по пути пересядешь на остановке. Так проще всего.

Я поблагодарила женщину за ее доброту и стала ждать на стоянке грузовиков, пока водитель, чернокожий африканец слегка за сорок, и его молодой помощник прогревали двигатель. Я сказала, что хотела бы билет в кабину. Есть ли свободные места? Есть, подтвердил водитель. Но ему было любопытно, кто я такая — молодая, хорошо одетая женщина, путешествующая в одиночку и так далеко, за много-много миль от дома. Особенный интерес вызвало то, что весь мой багаж состоял из полупустого запыленного пластикового пакета.

— Так ты что же, значит, одна? — спросил он.

— Одна.

— И куда же ты направляешься, сестрица? В Хартум?

Я ответила, что еду до Хартума, поскольку волновалась, что он не согласится взять меня, если узнает, что я собиралась пересаживаться на другой грузовик.

— Далековато, — широко улыбнулся водитель. У него была располагающая улыбка. — Дорого встанет. Я просто предупреждаю. Не хочу, чтобы ты подумала, что я тебя прокатиться беру или что.

Мы договорились о цене, я заплатила ему, и вскоре грузовик тронулся в путь. Время от времени водитель останавливался, чтобы подобрать пассажиров. Задняя часть машины была нагружена лесом, так что водитель подбирал столько людей, сколько вмещалось. С обезоруживающей откровенностью он объяснил, что чем больше пассажиров провезет, тем больше заработает. Без этого маленького приработка ему не свести концы с концами: жена, дети, а жизнь дорогая. Деньги за школу плати, за школьную форму плати, жена слишком много спускает на тряпки… В считаные минуты он, казалось, поведал мне историю своей жизни.

Водитель мельком взглянул на меня:

— Так что ты теперь все обо мне знаешь, а насчет тебя как? Откуда ты и почему едешь в Хартум?

— Я загава, — ответила я. А потом немного слукавила: — У меня родня в Хартуме.

— Так ты загава? А где все твои? Не очень-то хорошо отрываться так далеко от дома, да еще в одиночку.

— Не страшно. Я много поездила.

— А почему? Это по делам или как?

Вопросы сыпались и сыпались, пока, наконец, я не решила рассказать ему часть правды в надежде, что он уймется:

— Слушай, я не хочу все объяснять, ладно? Я просто уезжаю. Мне нужно уехать. Если можешь мне помочь, отлично. Если нет, выхожу на следующей остановке и пересаживаюсь в другой грузовик.

— Что ты, что ты! — возразил водитель, отрывая руки от руля и взволнованно жестикулируя. — Я рад помочь. Я рад. И за поездку ты заплатила… Ты из Дарфура? В этом все дело?

— Да, из Дарфура. И там сейчас дела обстоят неважно. И мне просто нужно уехать, вот и все.

— Да я рад помочь, сестрица, — повторил он. — Меня зовут Абдул Расул. Мне можно доверять… У меня дети почти твоего возраста. Ты похожа на мою дочку. Когда нужна помощь, нужно ведь кому-то доверять, верно?

Я взглянула на Абдула. У него было круглое добродушное лицо. Инстинкт подсказал: доверься ему. Но самое главное — нечто в нем напоминало мне отца. Нечто теплое, открытое и располагающее. Его даже звали так же. Во время перехода по пустыне я молила Бога указать мне путь.

Возможно, этот человек, Абдул, был ответом на мои молитвы.

Часть четвертая

ПУСТЫНЯ БЕЗ ВОЗВРАТА

24

Бегство из Дарфура

Весь день мы ехали по пустынным ухабистым дорогам. Незадолго до наступления темноты из-под машины раздался неприятный металлический треск, и мы остановились. Выйдя из кабины, Абдул проверил днище грузовика. Известие оказалось скверным. Дорога была неровной, груз — тяжелым, и механизм, приводивший в движение колеса, не выдержал. Нам оставалось только ждать другого грузовика и просить забрать деталь в ближайший город для починки.

По счастливой случайности другой грузовик не заставил себя ждать. Пассажиры перекочевали в него, и молодой помощник, прихватив металлическую ось, отбыл вместе с ними — отдать деталь в ремонт. Решив всецело довериться Абдулу, я осталась с ним и его искалеченным грузовиком. Поломка произошла посреди саванны, поэтому он