Задняястенаниши была проломлена,в проломэтот можно былозапростопросунутьладонь. Морщасьот холода инакатившеговдруг отвращения,Акимпошарил впроломе. Пальцыкоснулисьчего-то хрупкого,неживого. Онои было неживым— то,что он вытащилиз пролома. Наистлевшей,выбеленнойвременем человеческойфаланге маслено-чернымпоблескивалмассивныйперстень.

Нет,Акимнеиспугался.ПослесмертиНатальи он небоялся уженичего. Вгрызающеесяв душуотчаяниепридавалосил, заставлялоторопиться,направлялопо верномупути. Перстеньбыл памятный,Акимне раз виделего на фотографияхи портретахСаввы, но Саввадавногниет в земле,ктозамурованв колонне? Ктоохраняетпокой мертвыхмуз?

Унего ушломеньше суток,чтобы понять,кому принадлежалперстень. Мельпомена,пропавшаябез вести женаСаввы Стрельникова,предшественницаНатальи, ещеоднаотвергнутаямуза... А утромследующегодняАким не увиделсвоегоотражения взеркале из-занаписанногокровьюпослания:«Нестановись намоемпути!»Кровь была егособственная,она досихпор сочиласьиз вспоротогоопасной бритвойбока. Чужоепослание,написанноеегособственнойрукойи его кровью...Вот все и всталона свои места.Почтивстало,надолишьузнать, отчегобеснуетсязаточеннаяв павильонеМельпомена.Или ненужно ничегоузнавать? Сколькосмертей на еесчету? У когоещеонаворовала жизньи память? Чьимиещеруками творилазло?

Слишкоммало времени.Он уже почтибеспомощныйстарик. Не вего силах искатьдоказательствавины, ноон еще можетпривести приговорв исполнение!Книги по оккультизму,старые, с пожелтевшимиот временистраницами,Аким нашел вличнойбиблиотекеСаввы.Вот и ещеодно доказательствоего злодейства.Злодейство,подпитанноегениальностью,— чтоможет бытьстрашнее иопаснее?!

Действоватьпришлосьбольшейчастью по наитию.Информациив старых книгахбыло совсеммало, но кое-чтоАким все-такиузнал. Он готовилсяк предстоящемуцелый день.Принеск павильонудрова, длянадежностизапасся бензином,оставалосьлишь дождатьсятемноты.

Мельпоменаего опередила!Может, читалав его душе, какв открытойкниге, а может,за годы заточенияподнаторелав своих сумрачныхинтригах. Акимсгружал хворосту стенпавильона,когда услышалголоса. На смотровойплощадкестоялидвое. Парня онузнал сразу,а вотдевушку...В замершейу ограждениянезнакомкене осталосьровным счетомничегоот Марты. Дажебелокурыеволосывзвивалисьнад головойхищными змеями.Время уходит!Нужно спешить!

Колоннаоказаласьхлипкой.Всего несколькихударов молоткомхватило, чтобыона пошлакрупнымитрещинами. Ещеудар —и к ногамАкимаупало то, чтоосталось отМельпомены.Он небыл брезгливым,годы в лагеряхприучилиего кстойкости, но,поднимая спола истлевшиеостанки, онстарался несмотреть наобтянутыйпергаментнойкожейчереп, не заглядыватьв полыхающиеадским огнемглазницы.

Костер,щедро подкормленныйбензином, взметнулсядо небес,но продолжалжадно тянутьк Акиму огненныещупальца. Времяпришло!

Намгновениеему показалось,что огоньзахлебнулся,не в силах переваритьэту страшнуюжертву,но тутв ночное небовзметнулсясноп искр, атишину разбудилотчаянныйкрик боли иненависти. Воти все,вот он и привелв исполнениесмертный приговор.Мельпоменене вырватьсяиз огненнойловушки. Ноосталось ещекое-что. Кое-чтооченьважное.

Шкатулкасо страннымибезделушкамитожедолжна исчезнуть.Что этобудет, наказаниеилиизбавление,Акимне знал,но сердцемчувствовалсвою правоту.

Первойвспыхнулашальцветаберлинскойлазури, радостновзметнуласьк небуогненнойптицей, шелковымикрыльями раздуваякостереще сильнее.

—Спасибо...— ласковыйшепотне тоза спиной, нето в голове. —Спасиботебе...

…Тряпичнаяроза расправляетогненныелепестки. Атласнаялента просыпаетсясизымпеплом.Гранатовый6раслет нетерпеливопощелкивает.Со стоном лопаетсяхрустальныйфлакон. Жемчужноеожерельеюркой змейкойобвивает серебряныйгребень. А вушах громкимречитативомзвучит однои то же: «Счаси6о,спасибо, спасибо...»

Исамое главное— портсигарНаты, украденныйего собственнымируками, украденныйтак же, как былаукрадена еежизнь. Последняясвязующая нитьили оковы?.. Надорешиться, времяуходит...

Портсигарисчезает вбушующем пламени.На фоне кострадаже черныйбархат небакажется выцветшими тусклым. Наэтом тускло-серомфоне Аким несразу замечаетболтающуюсянад безднойчеловеческуюфигуру. Сердцесжимается отострой боли,сил не осталосьдаже на то, чтобыдышать, но ещене все деласделаны, не вседолги розданы.Там, наверху,Марта! Его маленькаядевочка...

...Говоришьвсе труднее,боль выжигаетвнутренности,сжимает горлостальнымитисками, но ондолжен. Покаяться,снять с душикамень... Ещечуть-чуть, успетьрассказатьсамое главное.Теперь, на порогесмерти, ужеможно...

Больотпускает, ноэто не капитуляция,а всего лишьмилость победителя.Как же радостно,как же горько,стоя у последнейчерты, услышать:«Дедушка, неуходи!»

Слишкомпоздно... Ничего,они молоды, уних впередидолгая и счастливаяжизнь, а он уходитне в никуда, онуходит к своейНаталье. Вотона приселарядом с Мартой,улыбаетсяласково, какв далекой юности,касается егонебритой щекипрохладнымипальцами.

—Здравствуй,Наталья... —словасрываются сгуб сизымиоблачками.

—Здравствуй,Аким. Я ждалатебя...

Эпилог

Предновогодняясуетаподкраласьнеожиданно.Наверное, живиони с Мартойв городе, топочувствовалибы приближениепраздниковраньше, но здесь,на даче, времятекло по своимсобственнымзаконам.

Ощущениепраздникавместе с лохматойелкой, бутылкойконьяка и ящикомрыжебокихабхазскихмандариновпринес в их домЛысый.

—Братьяи сестры! —заоралон с порога. —Снаступающимвас Новым годом!

— Нерановато ли,брат? —Арсенийперехватилу друга бутылку,скосил взглядна дисплейнастенныхчасов. До Новогогода еще тридня.

— Апорепетировать?!Лысый аккуратнопристроил вуглу елку, поцеловалв щеку Марту,потрепал заухом радостноинетерпеливопоскуливающегоГрима. —Вотмы сегодняпроведем генеральнуюрепетицию,потренируемсяукрашать елку,поводим хороводы,а потом с чистойсовестью приступимк официальнымпразднованиям.—Как рука?— онкивнул на давноужезажившеезапястье Арсения.

—Нормально,как-видишь, —усмехнулсяАрсений. — Сколькоможно спрашивать?Почти три месяцапрошло. Тутлюбая раназаживет.