Словно яркие факелы, вспыхнули головные советские танки. Вверх полетели оторванные взрывами танковые башни.

Сбавить ударную мощь советского танкового клина помогли пикирующие бомбардировщики Ю-87. В какой-то момент они бомбили непрерывно.

Макс был в шоке. Он не знал, куда направить огонь пушки. Кругом были одни лишь пылающие костры. Едкий черный смрад заволакивал мгновенно посеревшее небо.

Эрик раздраженно отпихнул Макса и сел на его место. Последовавшие за тем несколько часов показались ему минутами.

Уцелевшие советские машины стали прятаться за подбитые танки. Началась пушечная дуэль.

Гренадеры подкрадывались к советским танкам со своими Panzerhandmine — ручными кумулятивными минами. Их надо было прикрепить к броне танка, а затем дернуть шнур. Весьма опасная работа!

Пользуясь тем, что «тигр» был неплохо замаскирован и советские танки не сразу заметили его, Эрик подбил четыре Т-34. «Тигр» не пострадал. Один из советских танковых снарядов лишь разрушил угол хаты. Теперь с определенного угла можно было заметить, что в полуразрушенной хате спрятался «тигр».

Когда все было кончено, около сотни советских танков остались чадить на склоне. Остальные повернули назад.

Навалилось странное дикое чувство. Русские понесли колоссальные потери, причем был совершенно непонятен замысел русского командования, предпринявшего такой бездумный кавалерийский наскок сплошной танковой массой на ощетинившиеся ежом врытые в землю противотанковые позиции противника.

Позади позиций танкового батальона СС проходил противотанковый эскарп, который еще весной русские вырыли против немецких танков. Теперь своей крутой частью он был обращен против русских танков, и они падали в него так, как будто не были предупреждены о его существовании, хотя позже Эрик специально выяснял, — на захваченных русских картах эскарп был обозначен.

Эрик снова уступил место Максу. Любителю сухой колбасы удалось подбить еще два танка, однако дальше произошло то, от чего нервы даже закаленного солдата могли не выдержать.

Эрик так и не понял, откуда он взялся. Из чадящей груды бронированного хлама вдруг вынырнул Т-34 и на повышенной скорости под углом наискось ринулся к окраине поселка, прямо на хату, в которой скрывался «тигр» Эрика.

Несколько секунд прошли, как в кошмарном сне. Ни Эрик, ни Макс не могли поверить своим глазам.

Первым в себя пришел Эрик.

— Макс, бродяга, стреляй в упор, засранец! Просто наведи прицел и выстрели. Ты слышишь меня, колбаса?

Раскатисто ударила пушка «тигра». Т-34 был на расстоянии не более ста пятидесяти метров, но Макс промахнулся.

Эрик орал как резаный, не слыша себя. Второй боеприпас, вовремя вогнанный в пушечный канал Гельмутом, достиг цели, но Эрик кожей почувствовал, что спайка экипажа, которая казалась монолитной и которой он так гордился, вдруг совершенно неожиданно и непонятно по какой причине треснула.

Нажав на спуск пушки, Эрик был готов поклясться, что снаряд угодил советскому танку прямо в наклонный лоб корпуса, но Т-34 вместо того, чтобы снизить скорость, продолжал свое грозное движение, вызывая лишь одно чувство — дикий, неописуемый ужас.

Вот когда стало по-настоящему страшно! Казалось бы, что может сделать средний танк «тигру»? Все равно что котенок против взрослого кота. Несерьезно!

Однако Т-34 несся так, словно был уверен, что, врезавшись в тяжелый немецкий танк, он уничтожит его. Сознание немецких танкистов погрузилось в ватные сумерки.

Волосы Эрика тихо зашевелились под пилоткой.

— Вальтер, задний ход!..

Надо срочно дать задний ход, и пусть взбесившийся русский секач разобьет себе лоб об угол хаты. Вальтер сидел, как каменный. Похоже, он еще не пришел в себя и ничего не слышал.

Эрик брызнул слюной в аккуратно подстриженный затылок механика-водителя.

— Вальтер, скотина!..

Наконец Вальтер очнулся и засуетился над рычагом коробки переключения передач, но драгоценные секунды были упущены. Т-34 с лету врезался в угол хаты и разбил его. В следующее мгновение жуткий удар сотряс «тигр», и Эрику пусть на мгновение, но все-таки показалось, что пришел конец.

Пыль резала солдатам глаза и забивала их так плотно, что невозможно было сощурить веки. Никаких защитных очков, хотя бы мотоциклетных, никто из пехотинцев не имел. Люди ничего не видели и страдали, еще не вступив в бой.

Танк комбата шел в первых рядах. Внезапно два Т-34, маячившие в километре справа у реки Псел, открыли огонь.

Комбат непроизвольно отдернул голову от триплекса. Удар одного из снарядов пришелся прямо в башню.

Т-34 комбата страшно содрогнулся. Комбат ударился головой о стенку башни и повалился вниз.

Засада! Два Т-34 справа оказались немецкими. Рация перестала работать, и комбат не смог передать предупреждение в эфир.

Некоторые из танкистов сами заметили опасность и развернули свои танки навстречу огню. Другие не замечали огонь от Т-34, по-прежнему считая их своими. Третьи вовсе их не заметили сквозь поднявшееся густое облако пыли.

Поле плотно заволокло густой пылью от взрывов. Вверх медленно поднялось устрашающее, смрадное, похожее на огромный гриб черное, как уголь, облако.

Адский грохот канонады разнесся вокруг. Советские танки отчаянно, как попавшие в ловушку звери, рычали моторами.

Поле сплошь покрылось фонтанами от взрывов, но первый немецкий заслон был сбит относительно легко. Значительное количество немецких противотанковых пушек и бронетранспортеров превратилось в металлолом.

Однако дальше началось непредвиденное. Немецкие противотанковые орудия встретили советскую лавину с подготовленных оборонительных позиций, а непосредственно за ними дорогу на запад перегородил противотанковый эскарп, который для многих танковых рот, спешно собранных для стремительной атаки, стал настоящим сюрпризом. Он был вырыт против немецких танков, поэтому имел отвесный пятиметровый обрыв с той стороны, откуда двигались советские танки.

Многие Т-34, видимо, не заметив обрыв, падали вниз, а те, кто успел заметить, резко тормозили. Они вносили сумятицу в строй, создавали помеху напиравшим сзади танкам и становились легкой добычей для противотанковой артиллерии, подставляя борта немецким снарядам.

Эфир забили отчаянные крики. Первый эшелон советских танков превратился в один сплошной горящий факел. Танки стояли наперекосяк, лежали на боку, валялись вверх гусеницами. Многие остались без башен.

Неприятная особенность Т-34 — детонация боекомплекта, — которая была устранена лишь год спустя, проявилась сейчас в полной мере. Словно картонные, летели к небу тяжелые бронированные танковые башни, их срывало взрывами детонировавших в танке снарядов.

Комбат вытащил раненого механика-водителя из люка своего покореженного танка и уложил его на землю. Подбежали пехотинцы, подхватили раненого на кусок брезента и потащили в тыл.