Комбат присел у подбитого танка и посмотрел в бинокль на склон высоты. Оттуда и с дальних высот изрыгался интенсивный артиллерийский огонь. Даже с помощью бинокля было не так-то просто выявить удачно замаскированные вражеские орудия.

— Песни и пляски! Они успели выдвинуться и за ночь окопаться. А мы пошли без разведки.

Комбат стал перебегать от одного подбитого танка к другому. Каждую секунду вокруг рвались снаряды. Взрывы от них заглушали стоны раненых.

Из распахнутого переднего люка танка, вставшего на попа перед другим танком, была видна сквозь дым свисающая вниз голова танкиста. Стройный юнец, обезумев от боли, смотрел на мир огромными глазами.

Комбат схватил танкиста за шиворот и вытащил наружу. Вся нижняя часть тела раненого обгорела до костей.

В следующую минуту танк внутри превратился в пекло доменной печи. К нему стало совершенно невозможно приблизиться.

Комбат оттащил раненого подальше от горящего танка и уложил на землю. Танкист жалобно посмотрел на Савельева угасшим взглядом. Он смотрел так живо и проникновенно, что комбат не сразу понял, что юнец давно скончался. Савельев закрыл ему глаза.

Прохоровское поле окуталось плотным едким дымом. Советское наступление остановилось.

Савельев осторожно опустил голову мертвого бойца на землю, подложил ему под голову шлем, встал на ноги и поднял прокопченное лицо к небу. Вверху он увидел лишь одну мрачную сумеречную пелену. Ни неба, ни солнца!

Командир немецкой противотанковой батареи изумленно раскрыл рот. Обрыв эскарпа не остановил русские танки. Напрасно он предвкушал стрельбу, подобную стрельбе по мишеням в тире.

Т-34, словно птица, воспарил в воздухе. Пролетев метров десять, удивительный танк всей своей массой в тридцать с лишним тонн рухнул на противоположный пологий склон эскарпа.

Немецкий командир, однако, проявил легкомыслие. Он был убежден, что советские фанатики разбились, и перенес прицел на дальние цели. Потому-то он не сразу заметил, что советский танк-птица выполз из эскарпа, остановился и взял его батарею на пушечный прицел, а когда заметил, было поздно.

Взрыв фугасного снаряда потряс самый центр противотанковой батареи, похоронив пушку и расчет вместе с командиром. Наводчики остальных оставшихся невредимыми трех пушек стали судорожно переносить прицел на внезапно появившийся русский танк, который, не теряя времени, двинулся вперед на повышенной скорости.

Первой успела перезарядиться и среагировать тридцатисемимиллиметровая противотанковая пушка, но ее снаряд, словно металлическая пулька в тире, попавшая не в картонную мишень, а в стальной лист, отскочил от наклонной брони Т-34.

В следующее мгновение советский танк стал утюжить немецкую батарею. Немецкие артиллеристы в панике бросились врассыпную, стараясь забиться куда-нибудь в щель, чтобы спастись от танковых гусениц.

Седов ловко орудовал рычагами управления. Шилов приоткрыл башенный люк и осмотрелся.

Седов хищно осклабился.

— Как прошел полет, лейтенант?

— Говорю, сержант, ты — гений!

Шилов нащупал сквозь комбинезон половинку монеты. Накануне, прощаясь, Варя сказала, что читала в детстве в какой-то книге о средневековых рыцарях, что половинка монеты — к счастью.

— Миша, тайна половинки монеты не разгадана, но пусть она принесет тебе удачу!

Шилов, как наяву, увидел Варю, ее завораживающий взор и ощутил необыкновенный бархат ее губ. Она сунула ему половинку монеты в руку, поцеловала в щеку и убежала…

…В проеме приоткрытого люка механика-водителя в разрывах дымовой завесы мелькнули пятнистые человеческие тени. Они, как ящерицы, стали ловко подбираться по изрытым взрывами траншеям к танку Шилова.

Седов мастерски бросил танк чуть в сторону.

— Лейтенант, гайка рваная, гренадеры. У них ручные кумулятивные мины. Сожгут к чертовой матери!

Шилов приник глазами к оптическому прицелу пушки. Ничего не видно!

— Я отгоню их, — вдруг сказал Тимофеев и открыл башенный люк.

— Стой, Тимоха, куда?

Тимофеев схватил свой охотничий дробовик и выпрыгнул через отверстие люка на корму. Раздался охотничий выстрел, за ним еще один, и вдруг отчаянно, как раненые зайчата, заверещали немцы.

— Вижу орудие на два часа, лейтенант. В окопе!

— Вижу, сержант, угол неудобный, подай влево!

— А Тимоха?

— Он с кормы к правому борту спрыгнул. Двоих гренадеров, как белок с сосны, снял.

— Молодец, Три Тэ. Пусть остается справа!

Седов подал танк влево и остановился. Шилов поймал вросший в землю щиток немецкого противотанкового орудия в паутинку прицела.

Пушка Т-34 грохнула выстрелом и откатила казенную часть ствола назад. Звякнула гильза, выброшенная из ствола. Едкий дым ударил в глаза, горло и нос.

Шилов увидел сквозь оптику, как сноп пыли закрыл немецкую пушку, а когда рассеялся, орудия больше не было видно, а на том месте, где оно только что стояло, зияла черная воронка.

— Молодец, лейтенант. Жарь дальше!

Т-34 снова двинулся вперед. В следующий миг мощный удар жестко сотряс его бронированное тело.

Шилов спешно прильнул к командирскому перископу. Ничего не видно, кругом один лишь черный дым!

Седов зарычал зверем и, выводя танк из-под огня, потянул на себя левый рычаг. Т-34, словно в ответ на рев своего механика-водителя, тоже дико взревел дизелем, пошел отчаянным юзом и вдруг остановился как вкопанный.

— Лейтенант, приехали! Гостиница «Арагви» дает приют. Немцы нам лапоть перебили!

— Сможем отремонтировать?

— Под огнем? Вряд ли!

— Надо на высоту!

— На моем горбу?.. Уходить надо, иначе поджарят нас, лейтенант! Пока спасает то, что нас пологий взгорок слегка прикрыл. А в траншеях, похоже, будет рукопашная. Возьми мой пистолет!

Седов сунул Шилову в ладонь свой пистолет ТТ, а сам взял в руки ППС — пистолет-пулемет Судаева.

— Пошли! Вооружение наше жидковато, но, может, в траншее что-нибудь подберем.

Шилов посмотрел вначале на сержанта, затем на его ТТ. Вдруг Шилов заметил на ствольной коробке какую-то витиеватую надпись и приблизил пистолет к глазам.

«Замполиту 29-й танковой бригады И.В. Левашову от члена Военного совета Воронежского фронта К.Н. Победоносцева в знак грядущей Великой Победы» — вот что было искусно выведено по поверхности вороненой стали.

Странно! Зачем замполит подарил свой именной пистолет Седову?

Седов тем временем покачал головой, как человек, которому снова, в который раз, приходится заставлять себя делать глупости, передернул затвор ППС и нехотя вывалился в люк механика-водителя.