ночные смены на электростанции, а мать иногда не приходила домой. К.Г. тоже частенько не возвращался, поэтому когда он пропал, никто из нас поначалу не обратил на это особого внимания.

Мы знаем, что он назвал историю Общества монструозности чушью после того, как его младший братик вернулся домой в слезах и рассказал ему о произошедшем или свою версию этой истории. Никто из нас не поверил в нее, мы предпочли проигнорировать слова членов Общества. Или даже не проигнорировать, а просто выждать и посмотреть, чем все закончится. На следующее утро после того, как Общество заявило о своем создании, К.Г. не пошел в школу. Он весь день и начало вечера сидел и ждал, когда микроавтобус привезет тех четверых. В конце концов микроавтобус приехал.

К.Г. даже не дождался, когда они выйдут. Он принялся кричать, угрожать, бить по микроавтобусу и колотил по нему до тех пор, пока тот не свернул на проезжую часть. Клянусь богом, он оставил вмятину на кузове – такие можно увидеть на банке с газировкой, а еще она напоминала скол на стене бразильского рынка. Мы не знали, было ли это случайностью или здесь существовала некая связь, а возможно, рассказанная Обществом история обладала какой-то особой силой, и слова его членов впоследствии должны были воплотиться в действия, но потом мы часто говорили о том, что все началось именно со вмятины, оставленной К.Г., что вмятина возникла в том самом месте, где впервые появился монстр. Микроавтобус уехал, а мы все смеялись и качали головами, пока К.Г. продолжал орать на участников Общества, срывал у них с плеч сумки с книгами, ставил им подножки, когда они, стараясь не обращать на него внимания, хотели уйти. А потом он обхватил своей толстой рукой мальчишку (который здорово вымахал, но все равно до К.Г. ему было еще далеко), слегка сжал его, несколько раз несильно ударил в живот, и как будто случайно, хотя на самом деле специально, стукнулся с ним лоб в лоб. И все это нападение произошло на коротком отрезке пути от угла, где их высадил микроавтобус, до переулка за рынком. Они остановились в переулке, словно приверженцы какой-нибудь секты, и принялись глазеть в пустоту. Мы не знаем, увидел ли К.Г. там что-нибудь. Он нам ничего не сказал. Общество предложило ему встретиться позже, тем же вечером на том же месте. Эти четверо также потребовали, чтобы он пришел один. Возможно, К.Г. видел монстра, видел нечто или почувствовал чье-то присутствие, а может быть, предложение было таким странным, неожиданным и звучало так грозно (он наверняка подумал: «Неужели они решили, будто смогут подкараулить меня в этом переулке и напасть?»), только он вдруг растерялся, не знал, что сказать или сделать, и потому ответил: «Ладно» и позволил им уйти, а сам остался у входа в переулок и не двинулся дальше.

Кое-кто видел, как К.Г. ушел после этого домой, а некоторые говорили, что он слонялся по городу. Кто-то видел, как он покупал вместе с друзьями буррито в такерии «У Розанны», а кто-то – как поздно вечером он стоял на углу у бразильского рынка. Сам я видел, как он ощупывал вмятину на стене. Точно, своими глазами видел. Но никто не видел, как он входил в переулок. Или выходил из него. С тех пор он исчез. Да, некоторые утверждали, что он попал в какую-то передрягу и не смог из нее выпутаться, а еще, что он сбежал, потому что многие сбегают или пропадают (и далеко не всегда по вине монстров). Кто-то говорил, что он теперь живет в другой части города у своих кузенов. С ним могло случиться что угодно.

Но одно мы знали наверняка. Никто больше не встречал его. Никто не мог доказать, что видел его или в самом деле знает, что с ним случилось.

Что, по их словам, случилось с К.Г.

Участники Общества заявили, что они ничего не делали. Тем вечером они только встретились с ним в переулке и наблюдали за ним и монстром. Они сказали, что К.Г. подошел к монстру добровольно (по их словам) и все время повторял: «Что это?». Сначала он приблизился, но не вплотную, так как не хотел дотрагиваться, прикасаться к созданию. Стоит отдать ему должное: он был не очень напуган, но некоторая напряженность в нем все же была заметна. Однако затем К.Г. стал выделываться, заявил, что это всего лишь больная собака или пара больных собак, начал отталкивать от себя ребят. Актрисуля врезалась в стену забегаловки и потом показывала нам царапину у себя на затылке, оставшуюся от удара. Когда это случилось, Общество заявило, что теперь, раз он так поступил, все кончено, они уже не смогут защитить и спасти его. Обратного пути не было. Они сказали, что у него больше нет шансов. Монстр вышел в переулок, схватил К.Г. своими чудовищными руками и потянул его в рот. Его пасть распахнулась и стала широкой, как автострада: сначала не стало половины тела монстра, а потом и весь он исчез, остался только один рот. И зубы. Они говорили про зубы: большие острые треугольные, влажные от слюны и желудочного сока. Они всем рассказывали, что монстр съел К. Г. Он ел неаккуратно, не как в ресторане, а был очень неряшлив. Он разорвал К.Г. на части. Отгрызал и отрывал от него корчащиеся дрожащие куски. Ребята утверждали, что в жизни не видели ничего ужаснее. Члены Общества также сказали, что в школе их заставили прочитать поэму «Беовульф», но то, что случилось с К.Г., было даже хуже судьбы жертв Гренделя. И они назвали монстра Гренделем, а переулок стал теперь именоваться Логовом Гренделя (как же эти слишком умненькие ребятишки любят всему давать названия, правда?). Они признались, что не хотят снова увидеть, как с кем-нибудь случится то же самое, что с К.Г. И попросили нас больше не задирать их.

Что мы нашли

Ничего.

На четвертый день после исчезновения К.Г. мы всей гурьбой отправились в переулок, но не обнаружили там ничего необычного. Никаких следов гнезда и уж тем более Логова Гренделя. Никаких признаков яростной борьбы. И точно никакой крови, осколков костей, обрывков одежды и кроссовок, никакой мерзкой слизи, которую, как нам казалось, должен был оставить прожорливый монстр. И самого монстра тоже не нашли. Это был просто грязный вонючий переулок, где эхом отдавался грохот от проезжавших мимо автобусов, грузовиков и автомобилей, которым не мешало бы сменить выхлопную трубу. Самый обычный переулок, не так ли? Но вместе с тем он