Теперь Марцеллий становился увереннее. Он начал экспериментировать. Он хотел получить легкое зеркало, которое можно носить с собой. Так можно было бы собирать секреты у черных алхимиков в Стране Долгих Ночей. По прошествии благоприятного количества дней, а именно ста шестидесяти девяти (тринадцать помножить на тринадцать), Марцеллий успешно создал пару зеркал. Оставив одно зеркало в Замке, он тайно отправил другое через Путь Королевы своей жене Броде Пай и наказал отвезти зеркало в Порт. Марцеллий поехал в Порт и проследил, чтобы зеркало погрузили на корабль. Но в первую же ночь на борту, пока Марцеллий спал, бессовестный капитан, погрязший в долгах, вынес зеркало с корабля и продал Драго Миллзу как роскошное модное зеркало. Не подозревая, что его надули, Марцеллий доплыл до Страны Долгих Ночей и не обнаружил обмана, пока из трюма не вынесли все товары. Марцеллий в ярости возвратился в Порт, намереваясь забрать свое имущество, но узнал, что зеркало конфисковали на склад номер девять. Как ни пытался Марцеллий, ему не удалось вернуть зеркало. Именно через это зеркало Дженна, Нико, Снорри и Уллр попали в прошлое. И его разбил Огнеплюй.

Другое зеркало из пары, которое Марцеллий хранил в Главной лаборатории алхимии и врачевания, чтобы переноситься в любую эпоху Страны Долгих Ночей, оказалось бесполезным. Марцеллий с отвращением убрал зеркало в шкаф. Годы спустя шкаф попал во Дворец, и младшие повара и кухарки стали вешать туда плащи. Именно из того зеркала вышли Дженна, Нико, Снорри и Уллр.

После этого Марцеллий перестал делать зеркала. Он решил, что лучше создавать золото, поскольку оно всегда пригодится.

…о Хьюго Тендерфуте

Хьюго не забывал о Септимусе и о том времени, когда Септимус терпеливо учил его врачеванию. После того как сэр Хирворд отвел мальчика домой к обеспокоенной матери, Хьюго понял, что его семья все-таки любит его, и это вселило в него уверенность. Когда Марцеллий Пай застал Хьюго за чтением книги по алхимии и врачеванию, вместо того чтобы сторожить дверь, то он не рассердился, а взял мальчика к себе в ученики. Хьюго стал очень хорошим лекарем, хотя ему так и не удалось избавить Эсмеральду от головной боли.

…о матери Снорри

Альфрун Сноррельсен происходила из древнего рода купцов, поэтому привыкла к раннему отходу кораблей и торговцев в маленькую сырую страну за морем. Каждый год после первых морозов, а морозы в этих ночных северных широтах наступали рано, торговые суда отправлялись в путь, нагруженные мехами, специями, шерстью, смолой, побрякушками и всякой мелочью. Они не возвращались до самого пира в День середины зимы. Альфрун Сноррельсен всегда знала, когда вернется ее Олаф, и когда подходило время, друзья начинали спрашивать: «Альфрун, Альфрун, не видно еще корабля?» И Альфрун всегда видела. Но в тот год, когда Олаф Сноррельсен уплыл в последний раз и друзья спросили: «Альфрун, Альфрун, не видно еще корабля?», Альфрун только покачала головой. Даже когда на сером зимнем горизонте показался флот торговых кораблей, Альфрун по-прежнему качала головой, но теперь уже в отчаянии, потому что поняла, что Олаф никогда не вернется домой.

Альфрун назвала новорожденную дочку именем, которое выбрал Олаф и написал в Торговой грамоте. Правда, Олаф был уверен, что родится мальчик. Альфрун чтила его желания и назвала малышку Снорри.

Снорри росла в окружении всевозможных тетушек, дядюшек, бабушек и двоюродных сестер. Она была счастливым, подвижным ребенком. Только в тринадцать лет, когда Снорри нашла Торговую грамоту отца, в которой значилась преемником торгового дела, она испытала недовольство. Снорри никогда особенно не задумывалась об отце, но теперь ей захотелось пойти по его стопам, плавать по морям и войти в Замок маленькой дождливой страны за морем, а еще больше – выпить особого пива «Фонтано» в легендарном «Доме чая и пива» Салли Маллин. И как духовидец, она хотела увидеть дух отца.

Когда Снорри рассказала матери о своем намерении торговать в будущем сезоне, Альфрун Сноррельсен пришла в ужас. Она поведала дочери об опасностях, которые таит море, говорила, что девочка еще слишком юна, чтобы торговать, что девушкам не пристало заниматься торговлей. К тому же – что Снорри знает о ценах на мех и о качестве шерстяных тканей?

Снорри ничего не знала, но могла узнать. И когда мать нашла под кроватью стопку обучающих книг для торговцев и бросила их в печь, Снорри взяла Уллра и, разъяренно хлопнув дверью, отправилась в гавань к «Альфрун». Мать догадалась, куда делась ее дочь, но решила, что, проведя холодную ночь на неудобном корабле, Снорри образумится и вернется утром. Но к утру Снорри уже шла по волнам прилива. Она поймала южный ветер и направлялась вдоль берега, чтобы набрать свой первый торговый груз. Альфрун Сноррельсен едва не потеряла рассудок. Она послала за Снорри быструю лодку, но в то утро ветер был неблагоприятный, и хотя гребцы заметили судно, догнать его они не смогли. Дочь уплыла, и Альфрун Сноррельсен винила в этом только себя.

…об отце Снорри

Когда Олаф Сноррельсен узнал, что они с Альфрун ожидают первого ребенка, он страшно обрадовался. Он понес Торговую грамоту в Торговую лигу и потребовал назвать своего первого ребенка, Снорри, прямым преемником. А потом, пообещав Альфрун, что это будет последнее плавание, пока ребенок не подрастет, чтобы плавать с ним, Олаф Сноррельсен с тяжелым сердцем отправился в путь.

В Замок маленькой дождливой страны за морем он приплыл поздно, и торговля не задалась. В ту ночь Олаф отправился в таверну «Благодарная камбала» (излюбленная ночлежка для купцов прямо у стен Замка), чтобы утопить в вине свою печаль, как это делали все северные купцы. В результате его не впустили вообще ни в одну ночлежку. Он возвращался один через Односторонний мост, споткнулся и ударился головой о перила. На следующее утро по пути на рынок какой-то фермер нашел его замерзшим до смерти.

Призрак Олафа Сноррельсена год и один день витал над мостом, как и все призраки. Он решил не являться никому, но над мостом повис промозглый холод, и многие люди утверждали, что, проходя там, они чувствуют себя очень подавленно. Таверна «Благодарная камбала» чуть не разорилась, потому что люди перестали ходить через мост после заката. Когда миновали год и один день, Олаф Сноррельсен улетел в таверну «Дыра в стене» да там и остался.

…об «Альфрун»

«Альфрун» тосковала в карантинном доке всю долгую зиму, приобрела заброшенный вид и запах лодок, за которыми совсем не следят. Когда Дженна узнала об этом, то попросила Янни Маартен привести корабль в лодочную мастерскую. Но пока у Янни дошли до этого руки, «Альфрун» исчезла.

…о Волчонке

Покинув «Альфрун», Волчонок переплыл реку и нашел Сэма Хипа. Тот еще долго хохотал над ним, когда увидел, как Волчонок лихорадочно крутит педали розового катамарана. В лагере Хипов его встретили тепло, и, несмотря на постоянные колкости и шуточки по поводу пристрастия к розовым лодкам, Волчонок был рад вернуться. Его разочаровало то, что никто из братьев Хип так и не захотел пойти на поиски Септимуса. Волчонок знал, что его навыки ищейки тоже бесполезны, потому что взять след было негде. Тогда Волчонок решил, что ему поможет тетушка Зельда. Он взял свою осмеянную розовую лодку и поплыл в Порт, а потом отправился по Мощеной дороге, которая вела к Болотам Песчаного Тростника. Там-то ему и пригодился нюх. Волчонок пошел по следу Водяного и благополучно прибыл к тетушке Зельде. У нее он встретил Дженну, которая как раз пришла по Пути Королевы, чтобы вернуть тетушке Зельде серебряный пистоль.