— Но всё же вы разговаривали, а вода камень точит.

— И сколько ей точить этот алмаз? — Виталий подныривает под низко висящую ветку. — Месяц? Год? Я, между прочим, не сидел сложа руки — я действовал. Приглашал Олю в кино, в кафе, предлагал подвезти после работы или хотя бы проводить до остановки. В конце концов, с документами помочь предлагал — и на всё был один ответ. «Нет». Я реально не вижу смысла продолжать.

— У тебя очень разумный подход к сердечным делам, — Я едва не получаю сучком в глаз. — Можно только позавидовать. Значит, моя должность скоро вновь освободится?

— Нет, — после паузы неохотно говорит Виталий. — Я думал над этим, и я останусь. Не хочу, чтобы обо мне говорили, будто я испугался.

— Чего?

— Разговоров о том, что группу расформируют.

— Ну, насколько мне известно, этим разговорам уже года два, если не больше. Вряд ли кто-то свяжет с ними твой переход.

— Всё равно. Если после испытательного срока мне предложат подписать договор — я подпишу.

Похоже, здесь задета гордость, и я с большой долей вероятности могу угадать, кем именно. Но вот понять мотивы Виталия до конца мне не под силу. Он почти два месяца упорно шёл к своей цели: осилил талмуд Кормена сотоварищи, перевёлся в самый непопулярный отдел компании — и сдался только потому, что за пять дней не вышло наладить общение? А теперь вроде бы хочет похоронить своё чувство, однако при этом оставляет прямой ежедневный контакт с Ольгой?

— Слишком много противоречий, — бормочу я себе под нос, однако Виталий слышит и оглядывается: — Что?

— Ничего важного. Твоя жизнь и твои решения — исключительно твоё личное дело, мы с Андреем больше не станем вмешиваться. Но я буду очень благодарен, если ты прислушаешься к одной моей просьбе.

— Какой?

— Ты на машине сегодня?

— Да.

— Предложи Ольге подвезти её обратно в город. В последний раз.

— Она откажется.

— Возможно, только ты всё равно предложи. Пожалуйста.

В просветах между деревьями уже видно большую дорогу. Виталий молчит, а я не допытываюсь у него ответа. Лишь когда мы выходим на перекрёсток, мой спутник поворачивается ко мне и нарушает тишину: — Тим, скажи честно, кто для тебя Оля?

Кто? Человек, который читает те же книги, что и я? Девушка, в чьём теле я прожил виртуальную неделю? Ниточка из прошлого рождения?

— Друг.

Усмешка Виталия полна едкой желчи: — Знаешь, если бы со мной она дружила хотя бы вполовину так, как с тобой, то я бы считал её сердце у себя в кармане.

— Ты спросил, кто она для меня, не наоборот.

— Верно, — Виталий холодно смотрит мне в глаза. — Я выполню твою просьбу.

— Спасибо, — я искренне благодарен ему. Наверное, это хватание за соломинку, однако мне очень не хочется, чтобы сегодняшним вечером Ольга оставалась одна.

— Я пойду, — Виталий машинально лезет в задний карман джинсов. — А, блин, телефоны же отобрали. Не подскажешь, который час?

— Половина четвёртого, у вас ещё нормальный запас.

— Угу. Ладно, не плутай больше.

— Постараюсь. Удачи в квесте.

Виталий кивает, и мы расходимся каждый в свою сторону.

Вторая попытка вернуться к пляжу заканчивается удачно, потому что во избежание неприятностей, я сверяюсь с навигатором на каждом перекрёстке. Вместо получаса меня не было добрых полтора, однако Белка их, похоже, благополучно проспала и теперь полна сил и энергии, чтобы гулять и играть дальше. У меня пропало настроение связываться с лесными тропами, поэтому мы уходим на пляж, где щенок первым делом притаскивает мне палку.

— Продолжим уроки дрессировки? Апорт!

Белка не жалея лап мчится за деревяшкой. Эх, если бы она ещё понимала, что надо не только догонять, но и приносить обратно, было бы совсем отлично.

— Белка! Неси сюда!

Увлёкшись игрой, мы уходим дальше всё по извилистому берегу, пока, наконец, песчаная полоса не заканчивается подступающими к самой воде деревьями.

— Пора назад, да? — треплю я щенка по загривку. — Только давай сначала чуть-чуть передохнём.

Сажусь на песок, Белка ложится рядом и принимается увлечённо грызть палку, за которой так много бегала. У меня есть предчувствие, что если попробовать, то опять получится соскользнуть в пустоту медитации. Вот она, компенсация за падение в канализационный люк — способность по желанию останавливать колебания ума.

— Читта вритти ниродха***.

Белка настораживает уши на незнакомо звучащие слова.

— То, что есть йога на самом деле, Белка. Впрочем, в нынешнем рождении тебе это неактуально, — смотрю на циферблат наручных часов. — Слушай, а нам действительно надо возвращаться. Там, наверное, клад уже десять раз откопали.

Клад и в самом деле откопали, правда, один раз. Я почти не удивляюсь, узнав, что в квесте победила команда под предводительством Дрейка: в таких соревнованиях опыт — хорошее подспорье.

— Всё потому, что не надо народную мудрость забывать, — поучительно говорит Дрейк после награждения. — «Одна голова хорошо, а две лучше».

— Я тоже пытался донести это до своих товарищей, — Вася морщится от воспоминания. — Но у нас же каждый с высшим образованием: двенадцать на четыре меньше, чем двенадцать на два, следовательно, в первом случае получится быстрее обойти все точки. Три голоса против моего одного, и пожалуйста: почётное второе с конца.

— Не быть вам, Василий, начальником, — Дрейк сочувственно хлопает его по плечу. — Если надо действовать быстро, то демократия — зло.

— Храни меня Мойры от ноши руководителя, — открещивается Вася. — Никогда к ней не стремился.

Я слушаю их диалог вполуха и стараюсь высмотреть Ольгу среди собравшихся в павильоне людей. Одну половину столов убрали, другую — сдвинули в угол, организовав на них подобие фуршета. Теперь там толпятся участники квеста, нагулявшие прекрасный аппетит за активно проведённое время на свежем воздухе. Я надеюсь, что Ольга тоже захочет перекусить, и не напрасно. Она появляется на пороге павильона, бегло осматривается и натыкается взглядом на меня. Мы смотрим друг на друга не дольше секунды, а потом Ольга поспешно исчезает. Я дёргаюсь, чтобы её догнать, однако заставляю себя остановиться. Меня не хотят видеть — и в сложившейся ситуации это нормально. Надо было сообразить раньше и уйти куда-нибудь, чтобы Ольга могла спокойно поесть перед дорогой в город.

— Тимыч, всё нормально? — замечает