одежде. Гости двора Наполеона были не такими сдержанными, как при дворе Александра. Они громко хохотали, пытаясь превзойти в этом деле друг друга. Сильно выделялись дамы. При взгляде на половину из них становилось ясно, что всяческие нормы приличия были им чужды. Они охали, демонстративно размахивая руками, словно мётлами. В них не было той женственности, благородства и грации, которую можно было наблюдать у придворных дам Петербурга.

Вырез на платьях некоторых женщин был настолько глубокий, что грудь буквально выпадала из него. В украшениях они также не знали меры. На руках были широкие золотые браслеты, а на шеях красовались ожерелья с массивными камнями.

Мужчины, разбившись на небольшие группы, беседовали друг с другом, льстиво улыбаясь. Некоторые кавалеры, не стесняясь, обхватывали своих спутниц за талию, прижимая к себе.

Клэр в лёгком ужасе шла подле Франсуа, наблюдая эту ярмарку тщеславия. Ей с трудом верилось, что она по-прежнему в начале девятнадцатого века. Если общество Петербурга отвечало её представлениям об этой эпохе, то общество Тюильри было ему полностью противоположно. Она бы никогда и не поверила этому, если бы не увидела всё собственными глазами.

Звон бокалов, стук каблуков и шелест шлейфов придавали этому вечеру изысканности, к которой успела привыкнуть Клэр.

Франсуа шёл, прижимая руку Клэр к себе, и по мере своей осведомлённости рассказывал о некоторых гостях.

– Вон, взгляните. Тот привлекательный господин у огромной вазы с цветами, – Клэр осторожно обратила взгляд туда, куда указал ей Франсуа, – барон Клод де Меневаль. Он был главным секретарём Наполеона до девятого года. Пробыл им почти восемь лет, но… по какой-то причине был отстранён от поста с сохранением членства в правительственном кабинете. Сейчас он ведает делами казначейства. Любопытнейший человек! В его руках находятся секретные архивы и работа с государственными географическими картами. Сегодня вечером он не закрыл свой кабинет, в надежде не задерживаться на вашем празднике слишком долго и поскорее вернуться к делам. Но кто знает, быть может, ему захочется выпить намного больше вина, чем он рассчитывал.

– Откуда ты это знаешь?

Франсуа сверкнул своими чёрными вороньими глазами и томно отвёл их в сторону, словно в этот момент на него кто-то пристально смотрел.

Пока Клэр рассматривала красивое лицо господина де Меневаля, Франсуа уже вовсю рассказывал ей о следующем госте.

– Это герцог Пармский, Жан Камбасерес. Если очень коротко.

– Почему коротко?

– Потому что к его и так длинному имени прибавлено множество титулов и должностей. Он входит в число главных советников Наполеона, при этом выдающийся юрист. Когда Наполеон стал императором, то назначил Камбасереса архиканцлером империи и президентом Сената. – Мужчина, на которого указал Франсуа, был среднего роста, плотного телосложения, имел второй подбородок и носил белый парик с мелкими кудрями на висках. Он стоял в центре зала в серо-зелёном фраке, подпирая рукой поясницу. У него было достаточно спокойное выражение лица и чёрные густые брови, которые он то и дело поднимал в момент оживлённого разговора.

Они продолжали неторопливо идти по залу, встречая на своём пути любопытные взгляды, отвечая на приветствия и поздравления. Звуки виолончели и скрипки стали отчётливее доноситься из соседнего зала. Освещение было приглушённым. Свечей едва хватало для того, чтобы, не щурясь, рассматривать лица пришедших гостей. Тёмный цвет стен и штор поглощал большую часть света, в то время как остальная его часть отражалась в украшениях прекрасных дам.

– О-о-о! И господин Дюрок здесь.

– Кто?

– Жерар Дюрок, мадемуазель. В ходе своей службы и благодаря неординарным талантам однажды он стал адъютантом императора. Во время Итальянского похода 1796 года он проявил небывалую отвагу. Среди двора ходят слухи, что после очередного сражения он стал проявлять некоторую жестокость. В одно мгновение он вам улыбается и искренне добр, но пройдёт некоторое время, и он снова представляет себя на войне. Чудовищно… Он по-прежнему остаётся дорогим другом Его Величества. Хочу заметить, что именно он является комендантом этого дворца. И, насколько мне известно, состоит в тайной полиции Бонапарта. Кажется, мы привлекли его внимание.

Клэр пересеклась взглядом с обсуждаемой персоной и кокетливо улыбнулась. Не скрывая свою заинтересованность, он обратил взор к ней и, отвлекаясь от беседы с другими дамами, то и дело посылал сигналы.

Каштановые волосы, правильные черты лица, ровные, изящные скулы делали его очень привлекательным. Среди многих мужчин в этом зале он выделялся своей статью.

– Франсуа, этот господин не сводит с меня глаз, несмотря на то, что вы стоите рядом. Пообещай, что в этот вечер не оставишь меня одну?

– Если вы не забыли правила этикета, то знаете, что помолвленная пара приравнивается к женатой, – это означало, что Клэр и Франсуа обязаны танцевать в основном с другими партнёрами. Вспомнив об этом, Клэр взволнованно стала метать взглядом по сторонам, подсчитывая возможных кандидатов. Кого угодно, только не друга императора Бонапарта, от которого у Клэр по непонятной причине леденело тело.

Глава 17

Дурное общество

Повсюду пронеслись восторженные вздохи. Все гости, включая Клэр и Франсуа, поспешили в сторону входа. В залу вошёл император с молодой супругой. Мария-Луиза, подобно тореадору, приковывала к себе взгляды красным платьем, украшенным крупным жемчугом на декольте. Наполеон выбрал синий мундир, ярким акцентом на котором была лишь золотая вышивка на воротнике и груди. С его плеча спадал светлый плащ, по длине едва достающий до пояса. Он был, как всегда, величественным. Взор его чётко и ясно перемещался с одних гостей на других, а лицо выражало искреннюю приветливость, которую император Александр обычно просто изображал.

Клэр убедилась в том, что так долго не могла принять за правду. Она увидела, что Наполеон для своих приближённых, гостей, народа и страны был идеалом. Некой святыней, несущей надежду на новый мир. Казалось, что всё, что он делал, было исключительно во славу Франции и её людей.

Гости приветственно склонились и стали осыпать монарха различными комплиментами. На мгновение могло показаться, что виновником этого торжества является вовсе не Клэр, а император. Она озадаченно посмотрела на Франсуа, но тот сделал вид, что не заметил её взгляда. Клэр напомнила себе о том, что совсем скоро именно этот человек принесёт войну на её родину и что именно он станет всадником апокалипсиса, который унесёт сотни тысяч жизней. Заслуживал ли такой человек беспрекословное почтение и любовь?

Нескончаемая музыка, гулкие разговоры, блеск и роскошь не могли затмить собственных дум и размышлений, которым Клэр предавалась на протяжении вечера. Она рассуждала о том, что два великих императора, вопреки всему, могли бы стать хорошими друзьями. Потому что так манипулировать людьми и склонять их