Клэр храбрости намного больше, чем она рассчитывала. Она открыла дверь и, скользнув между ней и стеной, оказалась внутри. Услышав скрип двери, незнакомец обернулся. По взгляду обоих стало ясно, что они союзники. Мужчина держал в своих руках стопку бумаг, пока на столе тлел огарок свечи.

– Чёрт! – по своему содержанию это слово ничего не означало, но тот факт, что оно прозвучало на русском языке, ввёл Клэр в ступор.

– Вы русский?! – воскликнула она, и её лицо засветилось от радости.

– Тихо, тихо, тихо, мадемуазель! Вы, должно быть, Клэр? А я-то думал, что чуть не попался.

– Вы не представляете, как давно я не слышала родного языка. До чего отрадно, – сказала она, и собственный голос показался ей теперь другим.

– Истосковались, поди. Позвольте, сударыня, представиться, Александр Иванович Чернышёв.

Несмотря на скудное освещение, Клэр смогла разглядеть черты его лица. Он явно был молод и хорош собой. Ровный, слегка длинный нос, высокие скулы, курчавые тёмные волосы и пронзительный взгляд. Таким взглядом обычно разбивают женские сердца. Он искренне улыбался левым уголком губ, отчего на его щеке проявлялась ямочка. При разговоре он менял положение своих густых бровей, то поднимая их в удивлении, то хмурясь. Клэр была поражена его голосом, таким отчётливым, хрипловатым, глубоким. Вряд ли такой голос возможно когда-либо забыть, поскольку, не похожий на все остальные, он въедался в память с каждым словом.

– Рада знакомству! Но что вы здесь делаете, Александр Иванович?

– То же, что и вы, мадемуазель. То же, что и Франсуа де Миро. Ваш жених, – он особенно выделил слово «жених». – Я нахожусь здесь уже достаточно долго, и мне необходимо оставаться инкогнито. Вы меня понимаете? Мои задачи гораздо труднее, чем вы можете представить.

– Я поняла вас.

– Слышал, у вас сегодня день рождения?

Клэр молчаливо и безрадостно кивнула.

– В действительности или…

– У меня правда сегодня день рождения.

– В таком случае примите мои самые искренние и тёплые пожелания! Надеюсь, что вы вскоре благополучно вернётесь на родину.

– Благодарю вас! Это лучшее пожелание за вечер.

– Мне искренне жаль, что вы вынуждены участвовать во всём этом. – Чернышёв подошёл ближе к Клэр и печально сморщился. – Уповаю на здравый смысл Александра Павловича, раз он решился отправить вас в это змеиное логово. Вам здесь делать нечего!

– Видимо, у него не было другого выхода.

– Досадно, что мы не встретились при других обстоятельствах, мадемуазель.

– Возможно, – тихонько рассмеявшись, ответила Клэр.

– Мадемуазель, хочу оградить вас от опасности, которой вы вот-вот можете подвергнуться. Поверьте! Я лично слышал, что вы понравились некоторым мужчинам в Тюильри. Остерегайтесь их жён. Французские барышни готовы пойти на самые ужасные преступления, дабы оградить своих мужей от других женщин. И происходит это далеко не из-за пылкой любви, а по вине их ужаснейшего нрава.

– Благодарю вас за заботу.

– Пустое. А теперь покорнейше простите меня. Время на исходе, а мне ещё нужно найти в этой куче бумаг кое-что ценное.

Не успел он договорить, как в коридоре раздались шаги, которые постепенно приближались к кабинету.

Клэр со страхом в глазах взглянула на Александра, надеясь, что он найдёт выход, придумает что-нибудь. Но его лицо сделалось таким же хмурым и обеспокоенным, словно сейчас решалась не его жизнь, а нечто больше. Это так и было.

– Притворимся любовниками! Скорее, обнимите меня! – кинулась к нему Клэр, схватила за руку, но Александр отвёл её в сторону и только сильнее напрягся, глядя на дверь.

– Нас попросят удалиться, а кабинет закроют, и я не найду того, что искал. Бумаги нужны срочно. От этого зависят жизни многих людей. К тому же официально я отъехал по делам Бонапарта, и меня здесь быть не должно. Его министры без малого уже подозревают меня в измене и при каждом случае пишут доносы.

– Тогда прячьтесь за занавес. Я помогу. Скажу, что забрела не туда.

– С ума сошли?! Я не могу так просто согласиться на это. Это подставит вас под удар.

– Во имя жизней других?

Времени не было. Чернышёв нырнул за штору в то время, как дверь настежь открылась.

– Как вы вовремя, я искала своего жениха и случайно забрела… – Клэр не смогла договорить, поскольку в дверях она заметила вытянутую фигуру Жерара Дюрока.

Мужчина бросил на неё пытливый взгляд и с осторожностью прикрыл за спиной дверь.

– Почему вы оказались в кабинете господина де Меневаля?

– Что? Я понятия не имела, кому принадлежит этот кабинет. Я искала Франсуа, а эта дверь на удивление была приоткрыта. Почувствовав слабость, я зашла за помощью, но тут никого не оказалось, – вино всё сильнее ударяло в голову, и Клэр даже не приходилось изображать мнимое опьянение.

– Вам нездоровится?

– Нет, что вы! Я не это имела в виду. Просто, видимо, я слишком много выпила за этот вечер. Вы не проводите меня до моих апартаментов? Скорее всего, Франсуа не нашёл меня в зале и направился туда. – Клэр кротко улыбалась и взмахивала руками, направляясь к выходу, который преградил Дюрок.

– Неужели вы хотите покинуть меня так скоро? – сказанная фраза заставила Клэр попятиться назад.

– Простите?

– Весь вечер вы сводили меня с ума, мадемуазель. Выдержать танец с вами и остаться в рассудке под силу не каждому.

– Я вас не понимаю, ваша светлость, – сказав это, Клэр направилась к выходу, однако вместо того, чтобы дать ей пройти, Дюрок остался неподвижен.

– Уходя, вы так взглянули на меня. Я надеялся, что бокал вина придаст вам решимости. – Он попытался приблизить своё лицо к ней, но вместо взаимности Клэр отстранилась назад.

– Возможно, вы не так меня поняли.

– Прошу! Не продолжайте мои муки, Клэр. Примите.

Алкоголь не помешал Клэр сохранить ясность мыслей. Она понимала, что происходит, что нужно дать отпор и бежать. Но также она понимала, что, услышав её крик, Чернышёв будет вынужден раскрыть себя и заступиться. Она приняла, возможно, самое верное на тот момент решение. Клэр не стала оказывать сопротивление, когда руки Жерара тяжело прошлись по её ключицам и талии. Она не могла поверить, что это происходит снова. Снова мужчина желает её немой взаимности.

Дюрок пытался касаться её губ в надежде выбить ответ, но, когда понял, что это невозможно, перешёл на шею. В это время его руки путались в подоле её платья. Клэр ощутила холодные жилистые касания на коленях. От страха из её груди вырвался крик. Она упёрлась в стол и, зажмурившись, стала инстинктивно препятствовать ему руками, пытаясь соорудить барьер. Он вздыхал, что-то бормотал на французском, но сейчас девушка перестала понимать этот язык.

Вдруг Клэр ощутила, как что-то её встряхнуло. Она не открыла глаза сразу, но