чего Деорис выложила все принесенные сладости. Лейас вытащила из-за спины корзинку с крупным спелым виноградом, Йола достала полголовки сыра с пряностями, а Линграм распаковал вяленое мясо. Нэйр же, загадочно улыбнувшись, увеличил крошечную коробочку, внутри которой оказались жареные пирожки и большой кувшин с горячим сладким какао.

— Приятного всем вечера, — пожелала Лейас и тут же охнула: — Простите, надеюсь, ничего не испортила!

— Все в порядке, — фыркнула Йола, — все мы понимаем, что за сегодняшнюю выходку придется заплатить. М-м-м, Линграм, где ты взял это мясо? Это невероятно!

— Мы все, так или иначе, пришли с обеда, — задумчиво проговорила Рианет и взяла жареный пирожок, — но все равно едим.

— А что, разве у кого-то получилось нормально поесть? — фыркнула Йола. — Все нервничали. Потом еще Придира притащилась. Вот и получился стихийный пикник.

— Тоже верно, — кивнула Деорис. — Пирожки потрясающие, где ты их купил?

— Из дома прислали, — улыбнулся Нэйр, — порталом.

— Ого, — восхитилась госпожа Брихт, — здорово!

Перекусив, они оставили на столе только виноград и принялись выяснять, кто же лучше всех играет в карты. По итогу пострадал Линграм: он оставался в дураках чаще всех.

— Зато в любви повезет, — хмыкнула Дея, — так мой папа говорит.

Еще через пару туров в центре зала возникло шевеление.

— Тафи будет петь, — захлопала в ладоши Йола, — обожаю. Хоть и не понимаю, как ее заставили!

Разговоры понемногу стихали, и, когда в зале воцарилась тишина, девушка запела. Ее товарищ играл на семиструнной ларре, умело вплетая тонкую мелодию в переливы нежного голоса.

Спев три песни, Тафи Ролан встала, поклонилась и смешалась с толпой. Парень еще раз сыграл последнюю мелодию и тоже покинул освобожденное пространство.

— Быть героем или злодеем, — задумчиво повторила Дея последние слова песни, — героем, наверное.

— Героем быть труднее. Надо делать правильный выбор, превозмогать и оставаться хорошим, а злодей может сказать: «Да пошли вы все, и вот вам мор с голодухой в придачу», — в тон ей отозвалась Лейас.

Рианет согласно кивнула. Сама она думала, что стала злодейкой в тот момент, когда решила не спасать семью. Ведь, наверное, правильный выбор был…

Парадные двери зала резко распахнулись, и в проеме появилось несколько фигур.

— Сглазила, — обреченно выдохнула Лейас, — вот нам и «приятный вечер»!

Яркий свет, заливший все пространство, ослепил Рианет. Испугавшись, она нашарила ладонь Нэйра и крепко стиснула его пальцы. Он в ответ окутал ее своей магией, и зрение вернулось.

— Декан, два дознавателя и столичный хлыщ. А, нет, кажется, это граф Аргеланд, — шепнул Келберд. — Точно, это он. Характерные для этого рода глаза и волосы.

В этот момент из-за спин названных людей появились Придира и еще несколько человек.

— Как вы можете видеть, никто никуда не пропал, — голос декана разнесся на весь зал. — Господа студенты, есть ли у вас причины для общего сбора? Пусть те, кто это начал, встанут.

— Да, — Йола встала, — мы начинаем новую традицию. Пока только не знаем, как часто будем встречаться.

Лучница стояла во весь рост и ничуть не смущалась направленных на нее взглядов. Где-то в стороне поднялась на ноги Тафи Ролан, и Рианет, отпустив ладонь Нэйра, тоже поднялась. Но не успела она испугаться, как Келберд встал рядом.

Один за другим на ноги вставал весь факультет.

— Здесь нет непричастных, — сухо произнес Линграм.

— В той или иной степени, — заговорила Тафи.

— Мы все причастны, — продолжила за ней Рианет.

— Едины, — негромко, но весомо проронила Лейас.

Декан вскинул ладонь, и зал повторно был залит ярким светом. После чего, усмехнувшись уголком рта, он с ленцой бросил:

— Занятно. Что ж, господин граф, как вы можете видеть, с детьми все в порядке. Декан Придери потревожила нас с вами совершенно напрасно. Алкоголя в зале нет, как и запрещенных зелий. Сидят дети, сплетничают. Кстати…

Тут Лин-Торванс развернулся к Придире.

— Кто хоть победил? Раз уж мы все здесь, объявим финальную пару.

На щеках Придиры выступили красные пятна.

— Факультет Арифмантики одержал сокрушительную победу над командой артефакторов.

— По очкам считали? — заинтересовался граф Аргеланд. — Какой разрыв?

— Два очка, — процедила декан арифмантов.

На что господин граф удивленно произнес:

— О. Так вот что значит «сокрушительная победа». Что ж, прошу меня простить, дела графства не ждут. Был рад видеть, как ты деканствуешь. Провожать не надо, за мной присматривают.

Дознаватели покинули зал вместе с графом, после чего двери со скрипом закрылись.

— И вы оставите это вот так?! — с яростью воскликнула профессор Придери.

— А вы, госпожа декан, и правда хотите говорить об этом сейчас и здесь? — с искренним интересом спросил Лин-Торванс. — Здесь столько любопытных глаз и заинтересованных ушей, что даже я немного смущен.

— Не стесняйтесь, декан, — пробасил Томсор, — мы ж вам свои, родные.

— И то правда, — хохотнул Лин-Торванс. — Порадовали вы меня сегодня, порадовали.

— Вы смеетесь?! — взвизгнула Придира.

— Я же не договорил, — укоризненно посмотрел на нее декан Лин-Торванс, — очень меня порадовал мой факультет, который не нарушил правил и не притащил вина.

Рианет отчетливо понимала, что, с точки зрения профессора, все сложилось идеально. Очевидно, что Лин-Торванс не пришел на отборочный тур. Вместо этого он в компании графа Аргеланд находился в своем кабинете. Иначе бы Придира их не нашла и не подняла бы шум.

«Значит, трибуны строились ради визита графа. Еще бы, родной и любимый брат Императрицы, активно работавший над восстановлением земель, — пронеслось в голове Рианет. — Держу пари, что наш декан обставил все так, будто бы граф прибудет посмотреть на студентов».

— Вы доиграетесь, — Придира наконец-то смогла взять себя в руки. — Ваш факультет саботировал…

— Стоп, — резко произнес декан, — не стоит обвинять моих студентов во вредительстве. Даже в нашем несчастном уставе, который, к слову, не переписал только ленивый, нет ни слова о том, что общественные мероприятия обязательны к посещению. Очевидно, что дети не были заинтересованы в происходящем. Все же если сидишь на трибуне, то хочется поболеть за кого-нибудь, покричать, порадоваться.

Декан говорил все медленней, медленней, а