Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Здравствуй, Эмия.
Я пишу это письмо на тот случай, если нам больше не доведётся встретиться. В последнее время моё здоровье всё хуже и хуже — то лёгкие подводят, то сердце — так что решил подготовиться к худшему. Тебе, возможно, покажется странным, что написать письмо перед смертью я решил именно тебе. Это правда, сложно будет сказать, что мы успели сильно сблизиться или хотя бы толком познакомится за проведённые на том острове месяцы. В основном потому, что ты всячески избегал любых расспросов о себе. И всё же я обращаю к тебе эти строки, поскольку искренне тебе благодарен. Ты спас меня, Эмия. Спас не только моё тело, но, что куда важнее, и мою душу. Тогда я совсем отчаялся. Я не знал, что мне делать, не знал, как помочь тем, кто в этом нуждался. Я не мог им помочь. Но это смог сделать ты. Тощий седой мальчишка, который едва не погиб от лихорадки в нашу первую встречу и которого мне приказали выходить. В те мгновения я и помыслить не мог о том, насколько сильно ты всё изменишь. Как много всего ты сможешь нам дать.
Сейчас, смотря на счастливые лица Сё и Волли, когда они устраивают очередное глупое состязание между собой, глядя на усердно трудящегося Симона и беззаботно наслаждающуюся жизнью Миллианну, я по-новому осознаю бесценность преподнесённого тобою дара. Их жизнь, лишённая оков и тягот рабства — это твоя заслуга. Прошу, никогда не забывай об этом.
Меня немного беспокоит Эльза. После смерти Джерара она замкнулась в себе, даже со мной разговаривая с крайней неохотой. Думаю, она винит себя в его смерти. Сущие глупости, но сейчас я ничего не могу с этим поделать. Целительница, о которой я тебе рассказывал, уже вовсю принялась за восстановление её глаза, и я надеюсь, что это станет первым шагом к исцелению и тех её ран, что скрыты глубоко внутри. Временами её печальное и отстранённое лицо начинает напоминать мне тебя. Стараюсь списывать это на бредни умирающего старика.
Я рад, что смогу встретить свой конец в Хвосте Феи. Это мой дом, который, я неустанно молюсь богам, станет домом и для всех этих детей. Тут шумно, постоянно что-то ломается и разбивается, но все веселятся, а значит, всё идёт так, как надо. Наверное. Порой мне кажется, что этому месту не помешало бы больше волшебников похожих на тебя. Даже попросил нашего мастера повторить тебе моё предложение при первой возможности, хоть и знаю, что ты почти наверняка откажешься. Если всё случится так, как думаю, то именно он и доставит тебе это письмо.
Я не знаю, где ты сейчас находишься, что делаешь и как живёшь, но я хочу, чтобы ты знал: мы помним о тебе. Мы никогда не забудем, что ты сделал для нас, а потому, будь уверен, всегда будем рады вновь с тобой увидеться. Мы счастливы, Эмия. И я от всего сердца надеюсь, что ты тоже обрёл счастье, которого так желал.
Спасибо за всё и прощай, Эмия.
Твой друг, Роб».
Дочитав последние строки, Эмия аккуратно сложил письмо по линиям сгиба, вернул в конверт и сунул в передний карман брюк.
— Идём домой, Куро, — мягко столкнул он Куро на пол и вместе с ней неспешным шагом двинулся в сторону выхода.
Щёлкнув переключателем, Эмия выключил свет в подсобке, и уже перед самым закрытием двери с его уст сорвалось:
— Какая глупость.
Глава 23
Заблокировав удар Эльзы скрещенными над головой клинками, Эмия с силой оттолкнул её назад и, не давая шанса на отступление, тут же с размаху ударил правой ногой в её открывшийся бок. Укреплённая плоть с глухим звоном врезалась в латный нагрудник, и скривившуюся от боли Эльзу отбросило на полдесятка метров в сторону.
— Агх! — стиснув зубы, простонала она и, столкнувшись с землёй, почти сразу же вскочила на ноги, не позволяя боли взять над собой верх. Ещё полсекунды и она снова заняла боевую стойку.
Эмия удовлетворённо кивнул, резко отводя затем голову назад, дабы на считанные миллиметры разминуться с огромной когтистой лапищей, что эту самую голову едва не оторвала. Шаг влево, и вот уже вторая лапа обрушивается на землю, оставляя на зелёной лужайке приличных размеров вмятину. Промедли Эмия хотя бы мгновение и несомненно превратился бы в неприглядного вида алую лужицу.
— Грраа! — издав совершенно нечеловеческий рык, Миражанна продолжила своё яростное наступление, с необычайной ловкостью размахивая принявшими чудовищный облик руками. И это при том, что длина каждой из них лишь немногим уступала её росту, а толщина шла практически вровень с её талией.
И не пытаясь напрямую блокировать подобные атаки, Эмия неустанно продолжал уклоняться от каждой из них, только иногда соприкасая лезвия своих парных мечей с чешуйчатой кожей Миражанны, дабы слегка изменить направление её выпадов. Голова, правый бок, левое бедро, живот. Словно дикий зверь, Миражанна мгновенно реагировала на любую появляющуюся в защите Эмии брешь, немедленно направляя в них всю мощь своих ударов, заставляя его всё больше отступать и отрезая ему все возможности для контратаки. Превосходная тактика, что, если не сокрушала оппонентов Миражанны сразу же, точно в кратчайшие сроки доводила их до физического и морального изнеможения. Подавление противника чистой силой. Это очень подходило Миражанне. Был, правда, у такой манеры боя и один минус.
Миражанна совершенно не отличала реальные бреши от тех, что за таковые только выдавались.
Размашисто ударив Бакуей наискосок, Эмия нарочно чуть разжал пальцы, сделав свою хватку менее твёрдой, что, конечно же, не могло ускользнуть от острых глаз Миражанны. Она легко избежала его атаки, отклонив корпус назад и влево, после чего яростным взмахом левой руки, выбила клинок из кисти Эмии. Поблёскивая в лучах полуденного солнца, белый меч в безумном вращении улетел куда-то в небо, одновременно с чем губы Миражанны изогнулись в довольной ухмылке. Вне всяких сомнений, она уже предвкушала свою победу.
Самодовольство, впрочем, очень быстро её покинуло.
Вместо того, чтобы взволноваться из-за потери
