и расплавил кузов фуры, которая ехала в десятке метров впереди. Колеса расплавились, двери исчезли, из прицепа посыпались ящики с товарами, вихрь искр и обломков.

Фура резко затормозила, из-за чего Мурцатто едва не заехала ей внутрь. Пришлось резко вывернуть руль и тут же услышать обратную связь:

— Эй! Полегче!

Мурцатто прикрикнула:

— А как же "магнитные подошвы"?!

— Так я ещё не забрался!

Понять можно. Аврааму с его размерами, скорее всего, пришлось выбираться из десантного отсека ползком. Но уже в следующую секунду Мурцатто услышала грохот, с которым пара тяжёлых сабатонов ударили по крыше "Голиафа". Вслед за ним прогремел болтер, раздался визг шин, металлический лязг, дикие крики, — минус один преследователь.

Мурцатто попыталась перекричать бурю:

— Что там?!

— Лучше тебе не видеть!

Некоторое время Мурцатто на предельной скорости обгоняла то одну, то другую машину, пока Котар не подсказал:

"Через двести метров направо".

Подсказка пришлась очень кстати, потому что вдали Мурцатто заметила несколько автомобилей стражей правопорядка. Они перегородили проспект, ожидая бронетехнику. Вражеские "Химеры" ещё не достигли позиции, а уже выплюнули навстречу пучки ярко-красных лучей. И люк, и вообще крышу "Голиафа" срезало напрочь. Грохот болтера и грязная ругань Авраама стали звучать куда чётче.

Мурцатто сбросила скорость перед поворотом, но через двести метров она не увидела дороги направо, только грязный переулок с мусорными контейнерами. Там не протиснуться на грузовике.

"Можно… можно! Я помогу! Не останавливайтесь!"

Мурцатто вздохнула. Делать нечего, — ещё несколько мгновений и крышу срежут не только "Голиафу", но и всей их дружной компании.

Попасть ниткой в игольное ушко Мурцатто не смогла, — не хватало навыков, — но машину тряхнуло и вжало в кирпичную стену.

"Полный вперёд!"

Так, дробя стены в облаке кирпичного крошева и двигая контейнеры, они выбрались из западни и выехали на другую дорогу, куда уже, но зато без баррикад и вражеской бронетехники. Очевидцы появления побитого пулями и пожжённого лазерами грузовика разбежались кто куда.

В этом месте Мурцатто увидела следы боёв: закоптившуюся мостовую и стены, частично разрушенные дома с выбитыми окнами, завалившуюся на один бок ржавую "Химеру" на перекрёстке. Вряд ли здесь успели побывать наёмники Хокберга — скорее всего, не весь мусор после революции прибрали.

Несколько минут обошлось без погони, Мурцатто даже показалось, что удалось оторваться, но потом навстречу, выпуская клубы гари из выхлопных труб, выехал "Леман Русс". Башня с тяжёлым орудием повернулась, Мурцатто попыталась увильнуть в одну сторону, в другую, но понимала, что на неповоротливом грузовике и манёвры точно такие же.

Мурцатто представила стрелка в башне "Леман Русса": бледного лысого, довольно облизнувшего тонкие губы своим змеиным языком. Вольный торговец со свитой был у него на ладони, и уже никуда не уедет.

Мурцатто зажмурилась.

Выстрел. Шум взрыва. Победный выкрик Авраама:

— Да!

"Голиаф" пронёсся мимо танка, но Мурцатто успела заметить, что ствол орудия раскрылся, как цветок.

"Ваших рук дело?" — спросила Мурцатто.

"Да, — отозвался Котар. — Телекинетический барьер в стволе. Здорово меня вымотал".

"Леман Русс" развернулся, но вдогонку отправил только болтерные снаряды, которые, конечно, постучали по броне грузовика, но не пробили её.

"Голиаф" пролетел мимо ангаров и складов промышленной зоны. Вдалеке показались высокие звукоизоляционные ограждения вокруг космопорта, над которым висело божество войны, разгоняющее дерзких смертных залпами артиллерийских орудий.

Ещё никогда Мурцатто не была так рада видеть уродливый и раздутый корпус "Тетрарха", который напоминал скорее ледокол, а не летательный аппарат. Об аэродинамике и речи не идёт, главная задача "Тетрарха" — доставить войско с орбиты в нужную точку на планете, совсем неважно, какие в этой точке условия, ждут ли там солдат с распростёртыми объятиями или с ножом и топором. Но для Мурцатто не было ничего прекраснее.

Они выбрались. Справились. Ушли. Избежали смерти. Самое страшное позади. Ещё немного, и они на "Амбиции".

К сожалению, в следующий момент надежды Мурцатто рухнули, как и "Тетрарх", поражённый в борт ракетами. Через несколько секунд над поверженным гигантом пронеслось звено вражеских истребителей. Повторный заход, залп, и они поставили точку в существовании тяжёлого челнока.

9

Генокультисты попытались ещё раз взять космопорт штурмом, даже подогнали батарею зенитных установок, но ничего не вышло. "Тетрарх" оказался не по зубам "Гидрам".

Тогда генокультисты вызвали поддержку с воздуха. Бомбардировщики превратили здания в руины, а истребители повалили "Тетрарх" на промзону. Во всём нужно видеть только хорошее, а потому крушение тяжёлого челнока обернулось сильным пожаром, замедлившим наступление предателей рода людского.

Пожара в промышленной зоне Виктория не застала, да и бомбардировку встретила не на верхних этажах терминала, а на подземной стоянке, где устроили сразу и госпиталь, и склад, и морг. Боеприпасы стремительно заканчивались, а число раненых и убитых, наоборот, только росло. Виктория считала, что если не чудо, то ночь они не переживут. Её история, как и история всех остальных бойцов в роте Козыря бесславно закончится, и никто не узнает об их подвигах, — связь с орбитой оборвалась почти сразу после случая с расстрелом культистов.

Взрывы, грохот, стрельба, погасший свет и гаснущие жизни — такое сочетание подействовало на многих. Кто-то молился, другие плакали, беззвучно или навзрыд. Виктория же просто разгребала завал, чтобы выбраться. Камень за камнем, булыжник за булыжником.

Одежда и снаряжение побелели, Виктория кашляла из-за стоявшей в воздухе пыли, насыпь на лестнице порой обваливалась и больно била по ногам, но Викторию это не волновало, — нет времени отвлекаться и думать о том, как же она оказалась в таком безвыходном положении. Виктория такое проходила. Думать поздно, думать надо было до того, как наниматься в Classis Libera.

Говорите, достойная плата и захватывающие дух приключения? Вот они, приключения. Настигли, наподдали и погнали прочь. Вряд ли хоть один бедолага вокруг думает сейчас о деньгах. Медики борются за жизнь раненых, кто-то считает патроны, кто-то хнычет или даже размышляет о самоубийстве. Деньги остались в другой жизни, где-то там, наверху, на борту "Амбиции".

— Госпожа капрал, позвольте помочь!

К Виктории обратился солдат в настолько грязной и рваной форме, что и не понять, в каком подразделении он служил раньше. Виктория кивнула. Может быть, и неправильно, и настоящий командир должен брать инициативу в свои руки, вдохновлять и поддерживать, но Виктории удалось сделать это и без громких речей. Она вообще не произнесла ни звука, если не считать тяжёлого дыхания и кашля. Чуть погодя к работе