Хотя еврейской эмиграцией в Палестину ведало гестапо и министерство внутренних дел, СД начала активно ускорять этот процесс. В 1933–1937 годах в Палестину отправились 24 тысячи евреев, и люди СД усилили нажим на тех, кто еще мог бы уехать. Мильденштейн глаз не спускал с сионистских лидеров и оказывал всяческую помощь в организации лагерей переподготовки, где еврейскую молодежь обучали крестьянскому труду, ожидавшему их в палестинских кибуцах. Прогресс сионизма отражали крупномасштабные карты и схемы в его кабинете.

Группа СД II-112 воспринимала успехи и неудачи сионистов как свои собственные, с известной гордостью отмечалось, что приход к власти нацистов заставил «часть немецких евреев снова обратиться к еврейскому национализму». И тут же сожаление: «Значительное число горячих сионистов являются энтузиастами лишь по видимости, сионистский идеал не оказал на них реального влияния». Аналитики из СД с подозрением взирали на евреев-антисионистов. Например, о патриотическом спортивном обществе евреев-фронтовиков говорилось: «Доминирование евреев в спорте численно и по результатам – крайне нежелательное явление и новое доказательство того, что сионистская идея не укоренилась среди большинства еврейской молодежи».

Среди аналитиков был и молодой эсэсовец по имени Адольф Эйхман. Он родился в 1906 году в Золингене; потом его семья переехала в Верхнюю Австрию, и молодой человек стал коммивояжером, он торговал электротоварами и нефтепродуктами. Случайно оказавшись по другую сторону границы, в Германии, он поступил на службу в СС, а потом в СД. В штаб-квартире СД на Вильгельмштрассе он одно время занимался мелкой канцелярской работой и привлек внимание начальства особым подобострастием. При виде каждого проходящего через холл офицера (а проходило их много) Эйхман вскакивал и щелкал каблуками. Эсэсовских офицеров Эйхман считал высшими существами. Фон Мильденштейн решил найти применение старательному молодому человеку и спросил, хочет ли он работать в секции II-112. Эйхман ответил решительным кивком. Он не видел причины, почему бы ему не заняться еврейским вопросом, хотя позже и говорил: «Я бы тогда согласился на что угодно, лишь бы избавиться от этого занудства».

Антисемитизм не играл в его предыдущей жизни никакой роли. Он имел не больше антиеврейских предрассудков, чем любой человек (если даже не меньше), у него были приятели евреи и девушка его тоже была еврейка. Он даже с трудом определился, вступать ли ему в СС или в масонскую ложу. Но под руководством фон Мильденштейна Эйхман вскоре дорос до эксперта по антисемитизму и стал незаменимым членом коллектива «еврейской секции». Однако сам Мильденштейн, чьи неортодоксальные методы вызывали неодобрение в штабе Гиммлера, ушел в отставку через десять месяцев службы в Главном управлении СД, а позднее поступил на работу в МИД.

В секции II-112 Эйхману поручили заниматься сионистскими организациями. Он так лихо щеголял словечками на иврите и сионистскими оборотами, что по Главному управлению прошелестело убежденно: Эйхман, с его-то знанием языка, страны и народа, наверняка палестинский немец.

На самом деле этими знаниями Эйхман обязан был ночным штудиям книги Теодора Герцля «Еврейское государство» и учебника иврита. Все же этих знаний оказалось достаточно, чтобы Эйхман получил доступ в сионистские организации и вскоре, в октябре 1936 года, произвел на свет меморандум «Всемирная сионистская организация». И вот, работая над этим великим творением, Адольф Эйхман вместе с журналистом Гербертом Хагеном, сменившим фон Мильденштейна, впервые осознали трудность, с которой должна столкнуться эмиграционная политика СС.

А дилемма была действительно неразрешимая. С одной стороны, руководство СС хотело отправить всех немецких евреев в Палестину, с другой – волосы дыбом вставали от перспективы создания там сильного еврейского государства. Эйхман писал в своей брошюре, что «работа Всемирной сионистской организации таит в себе опасность – создание сильной еврейской Палестины. Мир евреев всегда будет врагом Германии, а крепкая еврейская Палестина может стать важным фактором в этой борьбе». Но опасность этим не ограничивалась. Сионизм грозил бросить вызов немецкому антисемитизму на его собственной территории, причем сразу, как только возникнет еврейское государство и возьмет под свою защиту немецких евреев. Хаген пояснял: «Это же аксиома – Германия не может допустить создания подобного чудовищного государства, иначе настанет день, когда все немецкие евреи примут палестинское гражданство, назовутся нацменьшинством и потребуют представительства в нашем государственном управлении».

Хаген с Эйхманом не собирались предоставлять немецким евреям статус меньшинства. Оставалась слабая надежда, что Англия, имевшая мандат на управление Палестиной, не пойдет на создание еврейского государства, однако уверенности в этом не было.

И СС решили поместить сионистские организации под более строгое наблюдение. В одном из приказов по секции II-112 отмечалось: «Следует составить поименные списки курсантов в тренировочных лагерях. По окончании ими курсов проверять по соответствующим районам, действительно ли они эмигрируют». Однако просто контроля за сионистами в Германии Хагену с Эйхманом было мало. Чтобы оценить возможность создания еврейского государства, нужно проникнуть в сердцевину движения.

На нужного человека они вышли через старого друга Мильденштейна – торговца автомобилями, члена партии и информатора СД Отто фон Большвинга, он поддерживал контакты с палестинскими немцами, среди которых был и корреспондент немецкого агентства печати в Иерусалиме Райхерт, хорошо знакомый с одним из лидеров тайной службы «Хагана». Здесь уже было замечено, что, играя в разведчиков, молодежь СД больше всего восхищалась британской Интеллидженс сервис. Так вот, на втором месте для них была непостижимая и всемогущая «Хагана». Эйхман писал в своей брошюре 1936 года: «Все партии и группы, включенные во всемирную сионистскую организацию, находятся под неослабным наблюдением центрального округа контрразведки, играющего чрезвычайно важную роль в еврейской политической жизни. Это учреждение именуется „Хагана“ (в переводе – „самооборона“)».

«Хагана» была ответственна не только за оборону военизированных еврейских поселений в Палестине, но и обладала широко разветвленной системой шпионажа. В руководстве этой тайной армии числился некто Фейвел Полкес, уроженец Польши, получавший от Райхерта значительные суммы за информацию. Полкес был в ранге командира «Хаганы», и под его началом находились все формирования самообороны палестинских евреев.

Этот человек заинтересовал секцию II-112, и в феврале 1937 года он совершил поездку в Берлин. 26 февраля они встретились – Эйхман и Полкес. Для начала Эйхман гостя повел в ресторан Траубе; в ответ Полкес пригласил Эйхмана в Палестину. Полкес, конечно, не был обычным агентом. Сам он объяснил, что его цель – увеличить приток евреев в Палестину, так чтобы на своей исторической родине они численно превзошли арабов. Ради этого он уже работает совместно с английской и французской спецслужбами, и теперь остается только кооперация с гитлеровской Германией.

17 июля того же года в одном из документов группы Эйхмана говорилось: «Он (Полкес) готов, в частности, оказать всемерную поддержку внешнеполитическим интересам Германии на Ближнем Востоке, при условии облегчения валютных правил для немецких евреев, выезжающих в Палестину». Постепенно в СД осознали, что Полкес ездил в Берлин не по собственной инициативе. Он открыто выступал в роли проводника иммиграционной политики «Хаганы». Эйхман записал: «Полкесу требуются следующие гарантии: должно быть оказано давление на еврейских лидеров в Германии, с тем чтобы все евреи, эмигрирующие из Германии, выезжали в Палестину, и ни в какую иную страну. Это вполне соответствует германским интересам, и такого рода меры готовится предпринять гестапо».