Однако жив, при почетной планке «1919» ко Кресту за Выдающиеся Заслуги, то есть, за интервенцию. Лаврова в карьере обогнал… И, что сейчас главное, командует британским Средиземноморским флотом. Который – сюрприз! -вдруг обнаружен итальянской летающей лодкой.

«Четыре тяжелых крейсера, три легких, авианосец и два дивизиона эсминцев на курсе норд».

Оказывается, потопить линкоры Каннингхэма недостаточно, чтобы он забился в безопасную базу и носа оттуда не казал. Вышел!

Сил у него немного.

Никаких четырех тяжелых крейсеров и в помине нет: только два, поименно известны: «Кент» и «Йорк».ы Из ничего крейсера не возникают. Зато легких с собой взял маловато… Скорее всего, пилот летающей лодки неверно опознал корабли: приняли же пилоты «кантов» советский линейный крейсер за британской линкор?

Впрочем, особой разницы нет. «Пьяный» от советских снарядов, император-«Чезаре» с трудом управляется. «Министр», «Кавур», почти цел, но остался без снарядов, с пустыми погребами. Оба – отличная цель для британского отряда. Что осталось у адмирала Бривонези боеспособного? Два тяжелых крейсера и три эсминца? С ними англичане управятся, сил хватит.

Контр-адмирал Стратос искренне завидует русскому помполиту – вот у кого фактура создана для выжидания в засаде. Установить себя поустойчивее, козырек фуражки на глаза, нижнюю челюсть вперед – и никто не заподозрит, что у твердокаменного монумента есть нервы. Другое дело, когда на мостике пытается изображать спокойствие и невозмутимость среднего роста человек с ранней лысиной. Судьба страны сейчас в его руках… пальцы не дрожат?

Афины страшно, мертво, молчат. Хорошо, метаксистский командующий армией, генерал Папагос, при начале канонады был вне города. Где арестовали, там и оказался. Договориться с ним удалось лишь после итальянского ультиматума, но как только, то сразу. Он снова командующий, уже выехал на Эпирский фронт. Армия будет сражаться, но без промышленности, без портов, с морем, на котором господствует враг, она сможет сохранить лишь честь, а не страну и народ.

Позади, в Салониках, Клио отправляет на помощь разрушенной столице поезд за поездом. Будет ли им куда вернуться?

Впереди, на мысу, из-за которого Теологосу не видно врага – уже стреляет береговая батарея. Если верить докладам, хорошо стреляет. «Триесте» приложили уже второй раз -на этот раз по надстройке. Русские подтверждают: мол, от немолодого крейсера аж клочья летят, снесло одну из башен, он прекратил радиообмен – верно, зацепило рубку или смело антенны… Итальянцы уже не могут толком обстреливать «Фрунзе», он идет к халкидскому берегу, он близко, но с наводкой на израненном корабле плохо. Впрочем, батарею они не видят совсем, вот и бьют по тому, в кого есть хоть какой-то шанс попасть.

Врага Теологос не видит, зато союзники как на ладони. На «Михаила Фрунзе» страшно смотреть: пылает от носа до кормы, от нарядной окраски не осталось и следа, борта посерели от сгоревшей краски, чернеют провалами пробоин. На запросы по радио отвечает: «повреждения носят поверхностный характер». Они, черт бы их побрал, себя со стороны не видят! Да их хваленый атлантический нос напоминает незрелый сыр: много-много мелких рваных дыр. Почему и отчего восьмидюймовые фугасы не проделывают в небронированных оконечностях многометровые «ворота» для воды, непонятно. Но сейчас советский крейсер, пусть и погрузнел, осел в воду – в силах мчаться на добрых двадцати пяти узлах. Перед носом – пенный бурун, вокруг – фонтаны разрывов, флаг порван осколками, во второй трубе зияет сквозная пробоина. Как он ухитряется держать такую скорость? И стрелять?

Между тем береговая батарея хвалится успехами. Вот он, их успех, идет меж фугасных всплесков. Все лучшие стволы противника бьют по «Фрунзе», зато греки могут вести бой в идеальных условиях. И пока линейный крейсер нормально держится – основной удар наносить рано.

Главстаршина Веренич не устоял, глянул вниз. Палуба обуглена, дергаются багровые, как у морской звезды, лепестки пожаров, за кормой тянется жирный масляный след – словно в кильватере «Фрунзе» тонет по подлодке в минуту.

Двумя этажами ниже – площадка запасного дальномерного поста… а самого поста нет. Защиты «норы» и дальномерного поста вместе взятых не хватило, чтобы удержать медленный, но тяжелый снаряд, зато взрыватель она взвела – и дальномерный пост раскрылся изнутри, точно цветочный бутон.

У носовой башни шрам во всю крышу, длинная полоса рваного металла. Смотреть страшно, но башня стреляет -значит, внутри есть живые, и механизмы целы… В трубах -дыра на дыре, горячее марево стелется над палубой, его проносит на уровне третьего этажа надстройки, что торчит из колеблющегося воздуха, точно прибрежная скала.

На глазах у Николая очередной снаряд – черт его знает, с которого врага и какого калибра – разрывается на носу «Фрунзе», оставляя вместо красивого «клиперного» носа рваные обломки. Но линейный крейсер прет вперед, навстречу врагам, и у них тоже видны повреждения.

Второй в коротком строю линкор щеголяет пожаром в основании носовой надстройки. Старшина подумал, что боевая рубка итальянца стала похожа на кастрюльку на огне. Может, у них и мозги закипят…

От линкора вверх тянутся прерывистые линии: бьют зенитные пулеметы. Вспухают облачка разрывных снарядов. Вокруг вьются истребители с по-чаячьи изогнутыми крыльями. Вот один натолкнулся на очередь, склонил нос – и пошел вниз, за ним разматывается дымный шлейф. Да что эта мелюзга может сделать бронированному кораблю?

Хотя… Вот кожух радиоуловителя, например, точно не выдержал бы крупнокалиберной пули. Правда, у итальянцев такого оборудования нет – значит, есть другое, нежное и уязвимое. Для чего-то же возведены над палубой надстройки-небоскребы?

Головному – помполит говорил, это «Джулио Чезаре» -приходится хуже. Над ним, один за другим, проходят бомбардировщики, и внизу поднимаются целые рощи пенных деревьев. Как у Симонова: « Опять эти рощи на горизонте, опять бомбежка с утра…» Это он про китайскую войну. Но и здесь, на море, не хуже: сквозь водяные занавеси видно вспышки разрывов – часть бомб пришлись не в воду, а в палубу.

Молодцы греки. Враг на ходу – хотя скорость ему «Фрунзе» славно поубавил, враг отстреливается – все равно получил! А ведь это не мирный корабль в гавани бомбить, как пытались итальянцы.

Двухмоторные бомбардировщики отработали, тянут назад – вроде все целы. Впрочем, по ним не особенно и стреляли… «Чезаре» нечем, «Кавур» занят, сам еле отбивается. А вот большим остроносым машинам не повезло: под брюхом у головного вспухло облачко – и сразу два самолета рухнули вниз. Один – вертится, потеряв плоскость, другой вспыхнул едва различимым на солнце бензиновым пламенем. Горит он почему-то без дыма…