– Рита решила приготовить кое-что из японской кухни.

Вуд облегчённо выдохнул.

– С удовольствием попробую! – На сегодня любопытных глаз, направленных на них с Кэтлин, ему хватило сполна. Даже в большом городе не так-то просто затеряться, а его выдержка, подтачиваемая ревностью, тоже имела предел.

– Не сильно радуйся, а уж тем более не надейся получить удовольствие: она и американскую-то плохо знает. – Паркер рассмеялась. – Ты продержись пару часов, а там, как обычно, закажем еду на дом.

– Некрасиво отказываться от угощения, тем более что это будет наше первое знакомство с твоей матерью. – Мэттью готов был съесть что угодно, лишь бы не наблюдать раздевающих взглядов молодых мужчин, направленных на выпуклости Кэт. «И кто придумал все эти облегающие платья?»

– Ещё хуже, если оно закончится отравлением и больничной палатой! – Она уже не смеялась.

Агент чуть не ляпнул, что только что покинул стены госпиталя. Плечо по-прежнему ныло, но ни о какой перевязке не могло быть и речи. Нужно было срочно принять обезболивающее, что он и предполагал сделать, как только доберётся до жилища Джона.

Большой двухэтажный дом, окружённый тёмными пятнами деревьев, причудливо выделялся белым старинным фасадом на фоне современных коттеджей соседей.

Мэтт вспомнил подпрыгивающего на холоде высокого человека с правильными, аристократическими чертами лица и буйной рыжей шевелюрой. Если надеть на него фрак и дать трость в руку, тот мог бы вполне сойти за высокочтимого лорда. Вуд остановил машину напротив гаража, несколько не вписывающегося в атмосферу старинного особняка.

– Этот дом создан твоими предками?

Брюнетка рассмеялась: вид уменьшенной копии особняка лорда Даррелла Дуппа, давшего современное название городу, вводил в заблуждение всех друзей и знакомых, хоть раз побывавших в гостях у её родителей.

– Нет, он построен чудаковатым человеком, мистером Твинксом, как тот себя называл. Джон выкупил его на аукционе после смерти достопочтенного аристократа. И это была причуда Риты. Она увидела особняк на страницах журнала «Читательский дайджест» и буквально заболела им. Джон тогда ещё играл и зарабатывал неплохие деньги, он всегда любил потакать её прихотям. Я прожила здесь год до того, как уехать в Сквим.

– Значит, я сейчас увижу святая святых? Детскую спальню мисс Паркер? – усмехнулся Мэтт. – Могу поспорить, что шторы на окнах будут бледно-розового цвета, а обои – бежевыми, в розовые же цветочки.

Брюнетка улыбнулась, когда-то комната с высокими потолками, расположенная на втором этаже недалеко от лестницы, так и выглядела, но не теперь.

– Скажи ещё про покрывало в рюшах и белую ночную вазу у кровати.

Мэттью хохотнул, представив юную Кэтлин, усаживающуюся на горшок.

– Так я угадал? – Левая бровь агента поползла вверх.

– Отчасти, детская была переделана для Лилибет. Она прожила в ней до девяти лет, пока я не встала на ноги и не смогла снять нам отдельное жильё. А твоя дочь терпеть не любит девчачий цвет.

Он припомнил, что ему говорил Джон о пристрастиях девочки.

– Это всё кардинально меняет! Светло-салатового цвета обои, зелёные портьеры и плакаты с гоночными машинами, развешенные по стенам.

Кэт с изумлением смотрела на Вуда, пытаясь понять, кто мог ему рассказать всё в таких подробностях.

– Ты узнал об этом от Лилибет?

– Нет, дорогая моя. – Он вышел из машины и, обойдя, открыл пассажирскую дверь, подав Паркер руку. – Я вычислил всё сам, методом дедукции. Не забывай, кто я по профессии.

Мэтт притянул молодую женщину к себе и, заглянув в искрящиеся смехом глаза, проговорил:

– С таким как я не пропадёшь! Ты в крепких руках, под надёжной защитой.

Он сделал попытку поцеловать мерцающий блеском в свете фонарей пухлый рот, но Кэтлин успела выставить перед собой руки, упершись ладонями в его широкую грудь.

– Пока спасаться нужно только от похотливого юноши-переростка. Не знаешь, кто бы мне в этом помог? – Она огляделась по сторонам.

– На помощь родителей можешь не рассчитывать. – Мэттью отнял её ладони от груди и поцеловал кончики пальцев. – С Джоном общий язык мы нашли ещё в Вашингтоне, а Риту к концу вечера сумею обаять настолько, что сделаю своей верной сообщницей!

– Всё может быть, только не налегай сильно на рыбу, а не то придётся тебе очаровывать медперсонал, кружащийся вокруг твоей постели с уткой в руках!

– Фу, как не романтично! – скривил лицо Вуд.

Брюнетка рассмеялась, воочию представив картину его госпитализации.

– Зато очень правдиво! – Она позвонила в дверь и, услышав легкие шаги Риты, повторно предупредила: – Я не шучу. Чтобы после никаких обид и претензий!

Дверь отворили. На пороге стояла моложавая привлекательная женщина невысокого роста с копной роскошных темно-каштановых волос, распушенных по плечам. Ярко-голубые глаза, пронзительность которых подчёркивало длинное облегающее платье насыщенно бирюзового цвета. Драгоценности, с камнями в цвет платья, сверкали в ушах и на короткой тонкой цепочке, украшающей длинную матово-белую шею.

«Эффектная женщина!» – мелькнуло в голове агента. Рядом с Кэт она выглядела подругой, но никак не матерью или сестрой. Сходство начиналось и заканчивалось в густоте волос, такими же, как у дочери, непослушными прядками норовившими залезть в глаза. Он поднял было руку, собираясь убрать одну из них за маленькое ушко, но вовремя отдёрнул.

Человек, в чьи права входило исполнение этой приятной обязанности, стоял за спиной Риты. Тёмно-синий костюм, серая рубашка, синий галстук. Вуд не смог сдержать улыбку. За столом соберутся люди, одетые в одинаковые тона. Но, может быть, так и положено в год голубого водного Тигра? Хотя он не сомневался, что Одри, подобравшая ему одежду, в этот день вырядится в жёлтые, оранжевые или ярко-красные цвета. Сестра всегда найдёт повод и возможность выделиться из толпы. Улыбка непроизвольно расплылась на губах Мэтта.

Замершая в дверях женщина пристально всматривалась в лицо незнакомца, словно пытаясь прочесть и разгадать какие-то тайны. Он не отводил и не прятал взгляд. Удивление в светлых глазах постепенно сменилось на доверие. Ей определённо нравилось то, что она увидела. Рита приветливо улыбнулась и протянула руку.

Гость взял гладкую ладонь и, поцеловав тыльную сторону, не дожидаясь слов Кэтлин, представился сам:

– Мэттью Вуд.

Он широко улыбнулся.

– Даже не знаю, кем правильнее себя назвать, вернее,