Впрочем, большая часть избирателей, говорилось в резолюции, смогла устоять и эти интриги разоблачить, лишь в отдельных собраниях планы заговорщиков удалось реализовать, и теперь Законодательному корпусу, вскрывшему «истинную» подоплеку событий, необходимо отобрать у интриганов плоды этой победы. Депутаты имеют на это полное право, ибо цель заговора – лишить народ суверенитета, на смену которому должна была прийти либо «демагогическая тирания», либо «деспотизм одного». Эту проблему и решал закон от 22 флореаля VI года (11 мая 1798 года). В итоге в одних департаментах выборы были аннулированы, а в других местным властям было указано, решение каких собраний выборщиков следует считать законными. Чуть более сотни депутатов лишились своих мандатов.

Можно ли считать этот закон, как обычно делают историки, государственным переворотом? Едва ли. В отличие от фрюктидора, в VI году не было ни реальной угрозы стабильности режима, ни смены власти. С определенной натяжкой можно даже сказать, что, хотя эти решения и шли вразрез с традициями представительной демократии, формально они оставались легальными. Следуя исключительно букве Конституции, а не ее духу, очень трудно было бы даже доказать, что она нарушена.

Через несколько дней был избран и новый член Директории, призванный сменить выбывшего Франсуа де Нёфшато. Им стал Жан-Батист Трейяр – опытный политик, сделавший до Революции блестящую карьеру адвоката и избранный депутатом от третьего сословия в Генеральные штаты. Член Конвента и «цареубийца», он входил в первый состав Комитета общественного спасения, а затем трудился в Комитете по законодательству. При Термидоре он вновь вернулся в Комитет общественного спасения, затем дважды избирался членом Законодательного корпуса, провел некоторое время на дипломатической службе. Впоследствии он поддержит Наполеона, станет графом Империи и даже удостоится захоронения в Пантеоне.

После Итальянского похода Бонапарта у Франции оставался лишь один враг – Англия. Положение ее было непростым. В феврале 1797 года страна пережила финансовый кризис, с апреля по июнь – волнения моряков. Сент-Джеймскому кабинету пришлось пойти на третий раунд переговоров с Республикой, на сей раз в Лилле. Основным камнем преткновения вновь оказались колониальные владения; к тому же Франция, чувствуя, что может диктовать условия, настаивала, чтобы Георг III отказался от претензий на французский престол (которые все еще отражались в его титуле), и потребовала компенсации за корабли, утраченные ею в Тулоне. В августе Англию ждал еще один удар: она представляла на переговорах интересы Португалии, а та, не предупредив ее, подписала с Французской республикой мир.

После переворота 18 фрюктидора французскую делегацию в Лилле заменили, а вслед за этим англичанам фактически предъявили ультиматум: Франция потребовала возвращения себе всех английских завоеваний. В тот же день, когда английская делегация покинула Лилль, был подписан Кампоформийский мир. Не исключено, что правительство выбирало, с кем будет заключен мир – с Австрией или Англией, и после переворота выбор был сделан в пользу австрийцев.

27 вандемьера VI года (18 октября 1797 года) Бонапарт доложил министру внешних сношений Франции, которым к тому времени стал Талейран, о заключении мира и обрисовал свое видение будущего: «Англия возродит новую коалицию. ‹…› Нужно, чтобы наше правительство уничтожило английскую монархию. ‹…› Сосредоточим наши усилия на море и разгромим Англию. После этого вся Европа будет у наших ног». 26 октября Директория ратифицировала Кампоформийский мирный договор и в тот же день назначила Бонапарта командующим Английской армией.

В обращении Директории к французскому народу от 1 фримера VI года (21 ноября 1797 года) говорилось:

После триумфального приема в Париже (среди прочего его избрали членом Института Франции) Бонапарт начал готовиться к экспедиции через Ла-Манш. Однако уже в феврале 1798 года, ознакомившись с положением дел, он приходит к выводу, что десант, будь то в Англию или Ирландию, окажется для Республики гибельным: у Франции не было достаточного количества ресурсов для осуществления экспедиции. В начале марта, ознакомившись с докладом Бонапарта, Директория принимает решение вместо Англии послать войска в Египет, принадлежавший Османской империи. Это позволяло поставить под угрозу торговлю Англии с Востоком и при благоприятном раскладе подготовить вторжение в Индию. Вместе с армией направлялись и более полутора сотен ученых различных специальностей, а также люди искусства.

Еще во время Итальянской компании Бонапарт вынашивал планы, касающиеся Средиземноморья. «Французская республика рассматривает Средиземное море как свое море и стремится там доминировать», – заявил он австрийскому представителю. По всей видимости, тогда же у командующего Итальянской армией и зародились планы Египетского похода.

Экспедиция в Египет готовилась в крайне сжатые сроки: уже 19 мая 1798 года эскадра вышла из Тулона, а 9 июня была на рейде Мальты, которую Бонапарт считал одной из ключевых точек для контроля над Средиземноморьем. На захват острова потребовалось всего несколько дней.

22 июня в преддверии прибытия в Египет командующий обратился к армии с просьбой уважать традиции местного населения:

Отправившаяся в Египетский поход армия была невелика. Изначально в ней состояли 54 тысячи человек, в число которых входили 26 тысяч моряков и 3 тысячи солдат, оставленных на Мальте. Французы надеялись, что египтяне встретят их как освободителей. Обращаясь к местным жителям, командующий заявлял: