После того, как расспросы закончились, я спустилась в священный зал. До полудня пробыла там, осваивая новые возможности. Сила жила во мне, и только призвав ее, я поняла собственное могущество.

Кейел спустился следом, безмолвной тенью, незваным спутником. С безразличным выражением лица прислонился спиной у входа. Я смотрела на него и ждала объяснений. Все разошлись: Елрех к целителю, Ив и Роми в штаб городской защиты, наставник к правителям. И только Кейел, отправленный наставником к Десиену, отказал в просьбе и не оставил меня. Капли срывались, падали, заполняя тишину подземного помещения. Слабый сквозняк трепал языки огня в чашах. Я стояла у ближайшей ко входу колонны и смотрела на Вольного. Видимо, в моем взгляде отчетливо застыло требование, потому что Кейел нахмурился, покачал головой, а потом сполз по стене, усаживаясь на каменный пол.

— Не прогоняй, — произнес, упираясь локтями в колени и обхватывая руками голову, — я не уйду.

Я отвернулась, стараясь не выдать волнения судорожным вздохом. Мы жертвы обстоятельств, жертвы моей глупости и его фанатичной веры, но именно сейчас я чувствовала себя палачом, лишившего жизни невиновного.

Призыв к Ксанджам немного отвлек. Не было больше поводков, не было отличий в эмоциях. Я звала их так естественно, будто управляла руками, пальцами, словно дышала. Мне никогда не приходилось задумываться, как много за доли секунды человек совершает координированных действий, доведенных до автоматизма. Необходимые для жизни, с точной синхронизацией множества органов. Мы не рассчитываем расстояние, которое необходимо дойти до стола, чтобы поднять стакан, — плавно, не подбросив его, не пролив ни капли. Сейчас было так же — я видела участок на полу, покрытый трещинами. Я хотела заполнить их огнем, не совершив ни единого движения. В груди мгновенно появилась горячая область, будто легкие залили пламенем, но оно не обжигало, не причиняло боли. Я точно знала, что эти новые ощущения пришли с Единством, но уже стали моими. В точке, куда смотрела, камень раскалился докрасна, но не разрушался, не плавился — я не позволяла. Пламя сместилось, заполняя трещинку ровно по краям. Освобожденная поверхность мгновенно остыла. По трещине поползло алое сияние. В груди все еще было жарко, но я понимала: силы, восстановленные в реке Истины, расходуются. Их хватит надолго, можно заполнить Ксанджами все трещины в обители севера, и, быть может, тогда мне понадобиться отдых. Я отвела взгляд, скорее, из-за непривычки, будто именно так даю команду Ксанджам, себе, остановиться. Однако достаточно было просто расхотеть. Так легко, будто поднять листок, а затем разжать пальцы.

Айссия расходовали силы быстрее, их было труднее использовать. Когда они действовали самостоятельно, используя меня, как источник, я не задумывалась над организмом. А сейчас, ощупывая невидимыми руками, собственное сердце, боялась. Хрупкий организм казался сложным. Я бы сравнила его с маленьким государством, но с невероятно отлаженной системой. В такой не каждый логист разберется. Все же нужно было поступать в медицинский…

Охарс — вот оно! То чудо, возникающее по щелчку пальцев. Но в силу легкого характера, в отличие от Ксанджей, тянули из меня практически столько же энергии. Я быстро загасила их. Прислушалась к себе, понимая, что надо останавливаться. На севере не удастся восстановить резерв так быстро, как в теплых регионах, если вообще удастся, и еще необходимо пройти ритуал, а после управляться с духами памяти. По характеру они подходят всем, мы будем едины, но наставник говорил, что в далеком прошлом этих духов всячески избегали. А тех магов, кто связывал себя с ними не любили, остерегались. Мне было все равно, лишь бы быстрее добраться до сокровищницы.

Я обернулась к Кейелу, внимательно наблюдающему за мной:

— Я трачу силы ни на что, — заметила, склоняя голову к плечу. — Не остановишь?

Он поднял на меня глаза, и я смутилась.

Не остановит… Духи Фадрагоса! Если бы мы могли отдавать всего себя, не совершая движений, без слов, без лишнего вздоха, то именно таким взглядом. Он точно любовался мной, но не наслаждался. Не осуждал, но чертовски устал от меня. Не ненавидел — любил. Однако в этой любви хорошего было ничтожно мало.

Наверное, Вольный до сих пор не понимает, что с ним. А если понимает — к чему стремится?

Не надейся, Аня, он не бросит миссию…

— Хочу на свежий воздух. — Мой голос дрогнул.

Кейел, упираясь ладонью в стену, безропотно поднялся и остановился у прохода. Прислонился плечом к стене и опустил голову, дожидаясь, когда я первая пройду к лестнице.

* * *

Несколько часов я провела на морозе, разглядывая мелких птиц, слетевшихся к просторной кормушке. Зерна тут берегли, поэтому птицы выклевывали мякоть фруктов и овощей, оставшейся на кожуре. Несколько существ прошли мимо и спустились в священный зал, чтобы подготовить его к ритуалу. Кейел не отходил от меня ни на шаг, будто забыл, что у него могут быть свои желания и жизнь. Он не злился, но все еще выглядел обеспокоенным и разбитым. Мне было боязно заговорить с ним. Не хотелось снова касаться болезненной для нас обоих темы.

Обедали поздно. Взбудораженный наставник пригласил в дом не только нас, но и еще каких-то соггоров, обсуждая с ними предстоящий ритуал на языке северян. Иногда он переводил мне обрывки, но фразы лично для меня не несли никакой ценности. К вечеру ближе, кроме Кейела, возле меня ютилась и Елрех. Она знала о духах памяти совсем мало. Если на севере в городских библиотеках жители могли узнать обо всех духах, которых помнил Фадрагос, то в регионах, подконтрольных мудрецам, знания приходилось заслуживать карьерой. Елрех получала в библиотеках лишь то, что могло пригодится уважаемой гильдии алхимиков, и литературу общего доступа.

— Откуда ты знаешь о духах памяти? — спросил Кейел, осторожно погладив листок горшочного дерева — редкого украшения северных домов.

Елрех перестала заплетать мои волосы, удерживая пряди в пальцах. Мне не было видно ее лица, но ее ноги, на которые я, сидя на полу, опиралась спиной, ощутимо напряглись.

— Много мест посетила, — спустя короткое молчание ответила, — добродушные селянки любят делиться богатыми знаниями.

Взгляд Вольного, украдкой брошенный на Елрех, ударил угрозой. Так хищники следят за врагом. Еще не рычат, не упреждают, но внутренне готовятся к схватке. Я хотела оглянуться на Елрех, но, видимо, она не поднимала головы и ничего не заметила, потому что попросила:

— Сиди же смирно, непоседливая Асфи. Вижу, Единство пошло на пользу тебе, а другим принесло лишь хлопот. Сколько в тебе энергии?

Духи подкинули не так уж и много своих сил, но они точно прибавились. Вместе с бодростью и желанием постоянно что-то делать.

Наставник забегал после заката. Сообщил, что к ритуалу все готово, но начинать его нужно после полуночи. Я погружусь в какой-то транс, в котором нельзя пробыть слишком долго, и только рассвет пробудит меня. Выглядел старый соггор ликующе, что наводило на не слишком приятные подозрения: