— А я тут при чем?

— В честь их прибытия устраивают праздник…

— Не продолжай! — осадила я.

Ухватилась за рукав его черной рубашки, но он отбросил руку, впился пальцами в мои плечи и тряхнул. Приглушенно потребовал:

— Выслушай же ты! — Оттолкнул.

Я остановилась, прислоняясь спиной к стене. Сердце колотилось, его удары отдавались в ушах, в горле. Я хорошо помнила наше с Волтуаром расставание. Кровь, капающая на пол, с его ладони. Он вонзил ногти, чтобы вытерпеть мой уход с достоинством. Ни разу не обернулся, не остановил, предоставляя мне выбор. И выбор был тяжелым. Этот шан’ниэрд не заслуживает такое наказание, как я, но судьба сыграла злую шутку. Если его раны затянулись, зачем бередить их? Зачем мне снова проходить через тот ужас, отвергая мужчину, которому желаю только счастья?!

— Он хочет увидеть тебя на празднике! И твое присутствие там не обсуждается! — Оказывается, даже невероятно бледные балкоры умеют краснеть. Он сжимал кулаки, но ко мне не приближался. Дышал тяжело, выговаривая: — Этот ритуал! Я знаю, на что будет похожа твоя жизнь! Во что она превратиться после него! Ты не вытянешь! Не все балкоры вытягивали, а ты всего лишь человек!

— О чем ты?

Кейел не стал бы рисковать мною. Я в этом уверена. Или нет… Аня, Десиен просто по неясным причинам запугивает тебя!

— Перенимая облик, — тише произнес, сводя брови на переносице и горько усмехаясь, — мы проходим через то же, через что будешь проходить ты. И это бывает больно, Асфирель. Бывает, что эту боль потом ничего не способно заглушить. — Покачал головой и вернулся к тому, с чего начинал непростую беседу: — Придумай что-нибудь и перенеси ритуал. Не разбивай Волтуару сердце. Он может… Нет, духи Фадрагоса! Он обвинит нас, если с тобой что-нибудь случится!

Я хмурилась, разрываясь между желаниями. Но в одном Десиен ошибался. Что бы ни случилось со мной, Волтуар всегда останется правителем.

— Ритуал пройдет сегодня ночью, — твердым голосом поставила в известность.

Десиен чуть оскалился, поднимая подбородок. Да, упрямая. Этого не отнимать. Но Кейел тоже ежедневно живет в ожиданиях, и его муки закончатся, когда я исчезну из его жизни. Когда все связанное со мной сотрется из памяти Вольного. И Волтура это так же касается.

Десиен развел руками, явно через силу улыбаясь, отчего черты лица заострялись.

— Соггоры терпеливые правители и надеются, что ты поступишь правильно. Они не запретят тебе, не потребуют от тебя перенести ритуал и потерпеть, а я не могу применить насилие. Пусть будет по-твоему: пройди ритуал, а потом, будь добра, не сойди с ума и дождись Волтуара. Не спеши уходить с севера. Волтуар должен остаться доволен.

— Ради поимки ведьмы? — поморщилась я. Она меня не особо интересовала, но все же вид нужно было сделать.

— И не только. У нас напряженные отношения, понимаешь? Нам нужно угодить правителям других регионов. И да, это точно поможет найти ведьму.

Я фыркнула, скрестив руки на груди. А если Волтуар попросит ночи со мной? Подложат ему против моей воли. И ни капли сомнений.

— Прости, — усмехнулась я, — мне кажется, это ваши проблемы. У меня есть моя жизнь и свои заботы.

Десиен сощурился, будто пытался рассмотреть в моих глазах что-то мелкое, едва заметное. По-птичьи склонил голову набок и, быстро перебирая пальцами в воздухе у виска, медленно произнес:

— Из твоих уст звучит как-то неправдоподобно. Ты так не считаешь, Асфирель? — Скрестив руки на груди поежился. Его поведение внезапно сменилось: если мгновениями ранее он просил, уговаривал, требовал — был похож на нуждающегося в союзе, то теперь превратился в хищника, почуявшего кровь. Тонкие крылья носа раздувались при глубоком медленном дыхании, а цепкий взор блуждал по мне, будто готов был схватиться за малейший жест. Голос звучал с холодом и легким першением: — Рвешься помочь Вольному мир спасти. Не родной… Я думал из благих побуждений, а оказалось жизнь у тебя своя и заботы свои. Эгоизм я люблю… Его проще понять. И мотивы эгоистов как на ладони. Но Кейелу все равно помогаешь… Любишь? Нет, отшила беднягу. Знаешь, что он мне сказал? Что ты всегда относилась к нему, как к псу на привязи. Что ты скрываешь, человечка? — С широкой улыбкой уставился мне в глаза. «Попалась!» — это читалось в них. — Будем считать, что с этого момента твой секрет зацепил меня.

— У меня нет секретов.

Холодок скользнул вдоль позвоночника. В груди все напряглось, будто сжато в тисках.

— Есть, — интонация играла весельем и угрозой даже на одном слове. — Теперь я точно знаю, что секрет есть. И Кейел о нем не знает…

В дверь постучали. Родной голос раздался приглушенно:

— Аня, ты тут?

Улыбка Десиена напиталась снисхождением, и он с понимающим взглядом кивнул на дверь, предлагая ответить.

— Я тут, Кейел! Уже выхожу! — И проходя мимо балкора, шепотом бросила: — У меня нет секретов, чокнутый балкор.

Он фыркнул, показывая всем видом, что не поверил. Встал за дверь так, чтобы она спрятала его от Кейела. Черт бы побрал эту довольную скотину!

Кейел стоял у порога, прокручивая в руке свою запасную ленту для волос. Я успела заметить, как он украдкой бросил взгляд мне за плечо.

— Извини, волнуюсь перед ритуалом, — соврала я, проскакивая мимо него в коридор.

Возможно, надо было рассказать ему обо всем, но я не успела обдумать всех деталей. Рисковать же не хотелось. В конце концов, даже если я позже признаюсь ему, то смогу всю вину скинуть на балкора. Откуда мне знать, что я бы не разрушила дружбу из-за пустяка, вот и испугалась поспешности. Сначала надо посоветоваться с Елрех.

Кейел.

И слабеет Вольный…

Я смотрелся в зеркало, не узнавая себя. Когда-то сильный, теперь…

И руки перестают подчинятся ему. Сами обматывают ржавой цепью желаний тело и дух, а конец цепи отдают безвольным…

Конец моей цепи в руках Ани.

Ладони обращаются в решето и не удерживают больше время…

Рядом с ней его не замечаю. Рядом с ней его всего-то не существует.

Осыпается оно с непослушных пальцев, отнимая взор Вольного, лишая здравомыслия. И обречен Вольный ослепнуть да уподобиться безвольным…

Отвернулся от зеркала и снова осмотрелся. На полу, застеленным тонким ковром, ничего не было. Пустая узкая скамья с мягким сиденьем у стены, на золотистых крючках чистое, чуть помятое полотенце. Свечи, освещая углы тесной умывальни, мерцают в подвесных фонарях. За дверью я проверил все несколько раз. На что рассчитывал? Даже если Дес был здесь, то следов не оставил.

Я сжал кулаки и зажмурился. Нельзя спешить. Несмотря на уставший разум, мысли необходимо распутать.

Допустим, мне не показалось. Дес повел себя странно, когда бросился с объятиями к Ане. Его отец библиотекарь в тайной библиотеке, и часто пропадает на работе сутками. Так было всегда. Няни избегали проявлять ласку к ребенку — по их словам: боялись, что он увидит в них мать. На самом же деле наверняка опасались, что ребенок неосознанно воспользуется врожденной силой. Балкоры — трудные дети, необычные. Деса с детства почти никто не трогал и со временем он привык к этому, а позже прикосновения стали и вовсе пугать его. Теперь он старается как можно меньше физически сближаться с существами, а такие тесные объятия позволяет себе в редких случаях. В исключительных. Неужели он думает, что я забыл об этом? Или за время моего отсутствия он переборол свой страх?