– А если не получится твоя затея? – спросил Мстислав.

– Мы все равно тут головы все сложим. Стоит рискнуть, – ответил Волк.

– Одного понять не могу, почему ты все-таки решил уйти из града? Ведь по вечеру на битву кровавую настроился, а еще утро не наступило, как ты уже передумал. Непонятно мне это, – не унимался Радомир.

Волк ему улыбнулся да по плечу в ответ похлопал.

– Святослава ожила, чудо свершилось! Знать, и нам погибать не стоит, то богам не угодно.

– Вот те на! Так я своей жизнью обязан буду девице златокудрой?! –рассмеялся сотник.

– Не спеши, еще из града уйти надобно, – и воевода посмотрел на стены Переяславца задумчиво. За ними сейчас болгары, жаждущие крови русичей. И уйти будет не так-то просто.

Мстислав, что подле стоял, тоже не смеялся. Думал о чем-то хмуро. То, что Святослава ожила, ему радость вернуло, но и сердце наполнило горечью. Не его она уже и никогда с ним не будет.

– Ты ее с собой возьмешь или здесь оставишь? – спросил дружинник воеводу после размышлений о девице.

– Здесь оставлю. Только Никиту, сына своего, заберу, – ответил Волк твердо.

Мстислав думал было поспорить с таким решением, но воевода сотника своего опередил, поняв, о чем тот беспокоится.

– Не бойся, – сказал он другу. – Борис ее не тронет. За ней и пришел. Да и нельзя ее тревожить. Рана еще не зажила. Вот и оставлю здесь до возвращения нашего с княжеским войском.

Мстислав в ответ промолчал. Тревожно у него было на сердце. Опасно девицу одну оставлять в городе покинутом, ведь разбой начаться может. А она сейчас такая беззащитная.

Волк же о другом толк вести начал. Необходимо было решить, кто в граде останется и поджег устроит, пока дружина к лодкам будет пробиваться.

– Я останусь! – выпятив грудь, Мстислав вперед вышел.

– Но ты сотник и мне самому нужен будешь. Как мы уйдем, тут опасно станет, – хотел отговорить его Волк.

Но молодец твердо на своем стоял.

– Я уже с родными попрощался и готов голову сложить, коли надобно будет. Да и Святославу бросать не хочу без защиты. Чай, она моя невеста названая. И это не важно, что другого любит.

Воевода промолчал. Понял, что другу жизнь без девицы красной не мила более. Где она, там и он, Мстислав. А что же Волк? Неужто он Святославу меньше любит?

– Оставайся, коли решил, – только и ответил воевода.

А когда уже расходиться стали да дружинников поднимать, Волк неожиданно обернулся к Мстиславу и обнял его крепко.

– Ты мой брат названый, что бы между нами не было и что бы впредь ни случилось.

Мстислав тоже друга обнял. Понимал, что, может быть, навсегда прощаются. Вот и забыли обиды прежние.

***

Переяславец под утро запылал. В сумеречной темноте языки пламени славно деревянные срубы да сооружения лизать начали. Повсюду дым, копоть, крики болгар слышались. Люд спросонья в чем мать родила из теремов выпрыгивали, крича о помощи. Мстислав и еще пара верных дружинников все больше пожарищ разводили. Метались, как тени, между теремами. Поджигали и сразу дальше бежали, к следующему терему. С разных сторон града заходили, чтобы пламя всюду распространилось. Спешили, зная, что коли их приметят, шкуру живьем с поджигателей спустят. Но болгары в панике и не думали искать поджигателей. Решили, что это царь Борис град занял и жжет своих же.

Тем временем Борис со своими полководцами за градом наблюдали, что, как маковка, от огня озарился.

– Нападать надобно, – молвил царю на ухо полководец. – Русичи сейчас пожар вовсю тушат, паника в граде и стены незащищенными оставлены. Суматоха такая нам на руку. Сам Бог покарал захватчиков, и если мы тем даром не воспользуемся, то не взять нам более Преслава.

Подумал Борис над его словами и дал на штурм согласие. Уж больно ему хотелось варварам русским отомстить за обиды прежние, особенно тому, сероглазому.

Тем временем Волк из града с дружиной своей да с сыном маленьким к ладьям вышел, кои они тихо на воду спустили. Сели на дно и стали ожидать, что болгары сделают. Сидели молча, не шелохнувшись. Только в глазах молодецких пламя Переяславца отражалось.

Мстислав же понял, что работа сделана, и к избе направился, где невеста его названная возлежала. Приказал было дружинникам своим, чтобы уходили они на ладьи за остальными, да те наотрез отказались. Решили бок о бок помирать со своим сотником, что был им как брат все это время. Сотник не стал перечить. Если воин хочет головушку молодецкую в бою сложить, тому мешать нельзя, ведь такая смерть богу их Перуну угодна.

Вошел Мстислав в избу и к ложу Святославы вплотную приблизился. Девица была жива, спала сном глубоким. Слышалось легкое дыхание и щечки ее розовели.

Молодец над ней склонился и губами горячими ко лбу девичьему прикоснулся. Поцеловал нежнее нежного. А сердце его чуть из груди не выпрыгнуло. Не бывать им вместе. Не будет он целовать ее всю, не назовет женкой своей девицу красную. И так горько Мстиславу стало, что слеза скупая соскользнула с его лика да упала на щечку девичью. Витязь еще раз на Ладу свою взглянул, будто хотел навсегда запечатлеть ее образ прекрасный в памяти, да и вышел из избы. Никогда он более ее не увидит, никогда. Никогда не посмотрит на звезды ясные, никогда не вдохнет запах травы свежескошенной. Никогда не пустит коня своего резвого скакать по полю раздольному. Никогда более не будут виться по ветру его кудри чернявые, никогда не будет он жизнь ощущать, как сейчас. Чуял Мстислав, что завтра для него уже не наступит.

Встал он подле избы и занял пост охранный с дружинниками своими. Ни одного болгарина не подпустит, кой захочет над девицей надругаться, никто сегодня ее сон не посмеет потревожить. Сам сгинет, но девица жить будет.

***

Тем временем болгары на стены набросились. Лестницы штурмовые вверх полетели, натиск людской еле сдерживая. Нападающие, поняв, что со стен никто не стреляет, еще быстрее вверх полезли, друг друга поторапливая. Всем хотелось с русичами поквитаться, кровушки вражеской пролить поболее. Воевода болгарский хоть и кричал во все горло, чтоб не лезли все на стену, чтоб малыми группами в град заходили, да только вои его уже не слушали. Жажда легкой победы да наживы славной возбудила головы буйные. Вот все болгары через стены и полезли. А когда кто-то ворота Переяславца открыл, сам царь Борис туда помчался что есть мочи. Тоже хотел русичей погромить, обмыть славу свою их кровью.

Волк только того и ждал, чтоб все враги ладьи свои покинули и в Переяславец устремились. Когда основная часть болгар в град кинулась, воевода с дружинниками на вражьи ладьи набросился, убивая всех, кто там остался. Кода поняли болгары, какую ошибку совершили, было уже поздно. Воевода на всех отбитых ладьях по Днепру спускался навстречу Великому князю Киевскому. Враги уже не могли их догнать, не на чем было.