Теор побежал.

Он еще не приблизился к границе света, как следопыт резко, без отсчета, распрямил ладонь. Теор едва успел остановиться, откинулся на спину, при этом заскользил и, выставив под себя руки, упал навзничь. Лезвия хлястника тихо лязгнули о стеклянную мозаику.

Засучив руками и ногами, Теор по-паучьи, не переворачиваясь на живот, отполз назад. Встал на колени и с недовольством посмотрел на Тенуина. Того случившееся ничуть не взволновало. Он по-прежнему выглядывал из-за стяжки, слушал шаги и вел отсчет.

Кулак.

Теор вновь бросился вперед.

Не осматриваясь, не глядя на лестницу, чуть скользя на гладкой поверхности пола, срезал освещенную часть парадного зала, пролетел за угол и едва сдержал возглас – прямо на него было направлено лезвие тяжелого двуручного меча…

– Что там? – вновь спросил я, всматриваясь в темноту.

– Ничего, – неожиданно бодро ответил Лин и быстрее зашагал вперед.

Вскоре мы с Миалинтой поняли, что именно взволновало мальчика. Рядом был поворот в людскую комнату – место, где слуги, ожидая распоряжений от хозяина, могли находиться даже ночью. В комнате никого не оказалось. Простая деревянная мебель, керамический рукомойник, стопки полотенец и посуды на столе. И небольшой колокольчик на стене.

– Далеко? – спросила дочь наместника.

– Уже близко, – на ходу ответил мальчик.

Мы прошли несколько дверей, обозначенных в стене тонкими, едва приметными линиями света. За стеной теперь было тихо.

По словам служанки, дверь в покои Орина ночью стерегли два наемника. Они приходили в полночь. На рассвете их сменял новый караул. Рассчитывать на то, что они уснут, не приходилось. Но Рилна заверила нас, что наемники ведут себя беззаботно – ведь никто и никогда не пытался напасть на Орина.

– Сидят себе, тихо играют в кости. Чего им еще? Говорить нельзя – хозяина разбудишь. А развлекать-то себя надо.

От стенного прохода до покоев Орина было не больше пяти шагов. Мы с Миалинтой рассчитывали воспользоваться неожиданностью своего появления. Оглушить наемников. Затем постучать в двери, которые каменщик запирал изнутри. Сказать, что получили срочное извещение от Зельгарда. Когда Орин откроет – схватить его, связать. Или убить…

– Пришли, – прошептал Лин.

Мы прислушались. Тихо.

Я нащупал на двери ручку. Бережно потянул на себя. Чувствуя, как нарастает скрип, замирал. Затем продолжал тянуть. Под ноги постепенно разливался желтый свет. Он проникал через портьеры, прикрывавшие дверь.

– Жди здесь. – Миалинта шепнула Лину и тут же испуганно схватила меня за плечо.

Приближались шаги и голоса. С каждым мгновением они звучали все более отчетливо. Вскоре можно было разобрать отдельные слова.

Кто-то вошел в зал.

Я узнал говоривших.

Орин и Зельгард.

Что бы там ни происходило, это могло помешать нашим планам. Мы не рассчитывали встретить коменданта, да и каменщик, судя по всему, так и не лег спать, несмотря на все заверения Рилны.

Я протянул руку – хотел выглянуть за портьеру, но Миалинта меня остановила. Показав на ухо, предложила вначале послушать.

– Можно хоть сейчас. – Зельгард закончил фразу, начатую еще в дверях.

– Хорошо, – глухим басом ответил Орин.

– Ты уверен, что нам этого хватит?

– Тут ни в чем нельзя быть уверенным.

– Вот это мне и не нравится. Я привык все просчитывать.

– Решил просчитать туман? – усмехнулся Орин.

– Меня больше интересует настроение фаитов. У этой мерзости настроение меняется слишком быстро.

– Ничего. У нас было время отобрать лучших. Они верят. Это главное.

– Хорошо, если так. И да… Я отправил в Горлин небольшой отряд.

– Какой еще отряд?!

– Своих людей.

– Это зачем?

– На случай, если мы будем возвращаться.

– Я же сказал: обратной дороги не будет! – прогремел Орин.

Несколько мгновений тишины.

Я испугался, что нас обнаружили, однако Зельгард только сдавленно проговорил:

– Я просчитываю все варианты. Даже такой вариант, что мы вернемся в город. Не стоит сжигать мосты, которые пригодятся при отступлении.

– Вот поэтому ты и попал сюда, – усмехнулся Орин. – Всегда готов к отступлению.

– Не стоит так говорить, – уже совсем тихо ответил Зельгард.

В его голосе слышалась злость.

– Ладно. Я тебе так скажу. Поздно метаться. Мы сделали свой выбор.

– Да. Сделали. И мои люди в Горлине проследят, чтобы ты не ушел без меня.

Орин рассмеялся глубоким басом. Вдохнул и на выдохе с явным наслаждением протянул:

– Боишься, что я без тебя отправлюсь? Напрасно. Ты мне пригодишься.

– Осторожнее.

Миалинта коснулась моей руки и прошептала одними губами:

– Куда они собрались?

Я только пожал плечами.

– Ты проследишь, чтобы казнь состоялась, – уже мягче проговорил Орин. – Город должен стать сумеречным. Убедись, что все сработало. Убедись, что эта шебурха забьется в своих кузнях и начнет выдвигать створки. И путь откроется.

«Путь откроется…» Внутри зрело раздражение. Я не понимал, о чем они говорят. И не было времени как-то обдумать услышанное. Мы явно не знали чего-то важного. И я ошибся. Орин не планировал спасать город в последний момент. Он хотел его погубить. И Зельгард хотел того же. Но зачем?

Я осторожно отстранил край портьеры. Выглянул.

Приемный зал был небольшим, такой можно пересечь в десять шагов. Затянутые серебристым бархатом стены. Щиты и скрещенные алебарды в простенках между двухсветными окнами. Монолитные светильники, вырезанные из шаров карнальского камня. Ковровые дорожки. Диваны с широкими подлокотниками. Зельгард, Орин. Два наемника перед входом в покои каменщика стоят навытяжку. И два стражника возле открытых дверей справа. Шесть человек. Слишком много.

Комендант был в уже знакомых мне ламеллярных доспехах из кожи наргтии. Высокий, чуть сгорбленный, он стоял ко мне боком, и я хорошо видел шрам, рассекавший его правую щеку.

Орин был одет в просторный путевой костюм. Его желтая борода, как и волосы на голове, были стянуты в тяжелый пучок. Каменщик явно собирался в дорогу, и это удивляло больше всего.

– Тирхствин может опять перенести казнь, – обронил Зельгард.

– Плевать. Отдай приказ убить всех.

– И Тирхствина? – усмехнулся комендант.

– Да, – серьезно ответил каменщик. – Это уже мелочи. Он все равно обречен. Каждому пусть воздастся.