Как и ожидала «виконтесса», в помещении было пусто и темно. Тусклый свет проникал через незашторенное окно. Нащупав на столе спичечницу, зажгла лампу. Причудливые тени задвигались по потолку, книжным шкафам, стенам, тонули в сиреневом сумраке широкого окна, терялись в дальних углах комнаты.

На столе стоял низкий графин с коричневым содержимым и пустой стакан. Дорогой хрусталь сиял тонкими хрупкими гранями.

Матовым серебром отсвечивала статуэтка кошки.

Ольга села за стол и подвинула фигурку ближе. Погладила её гладкую прохладную поверхность. Обвела пальцем плавные изгибы тела, коснулась изумрудных глаз. Откинулась на высокую спинку удобного кресла. Глаза выхватили ажурную головку ключа, торчащую из замка выдвижного ящика стола. Того самого ящика, в который граф спрятал чёрную книгу.

Ольга колебалась недолго. Прошептав:

— Было бы что-то сверхценное, то не забыли бы забрать ключ, — сочла оправдание убедительным и открыла замок. Выдвинула ящик.

Книга оказалась тяжёлой. Потёртый, растрескавшийся кожаный переплёт вызвал неприятное болезненное покалывание в ладонях.

Потерев вдавленную золочёную двойную пентаграмму и ощупав серебряную застёжку с закрытым замочком, Ольга усмехнулась: зачем запирать ящик, если книгу всё равно не открыть? О «почитать» она и не мечтала. Рукописному фолианту на вид лет пятьсот, а то и больше. Вот полистать, посмотреть картинки — от такого удовольствия она бы не отказалась.

Ну да ладно, — встала Ольга. Выдвинула ящик до отказа, собираясь вернуть книгу на место, да так и застыла в удивлении. На дне ящика лежал её портрет. Она помнила, как рисовала в поместье Малгри-Хаус групповой портрет: Стэнли, Мартина и себя прежнюю. Только сейчас на рисовальной бумаге было лишь её изображение. Обрезанный лист со стёртыми  затёртыми остатками очертаний лиц мужчин вызвал странное чувство. Что-то в рисунке изменилось.

Ольга всматривалась в черты своего бывшего лица и не могла понять, что не так?

Она достала лист и поднесла ближе к свету. То, что тот слегка потемнел, не вызвало особого удивления. При затирании карандаша такое возможно. А вот почему рисунок, выполненный в серых тонах, стал чётким и коричневым, вызывало недоумение. Да и его соседство с подозрительной древней книгой наводило на определённые мысли.

Какого содержания могут быть фолианты с пентаграммами на переплётной крышке, Ольга не знала. Помнила, что правильный пятиугольник — это символ, являющийся одним из самых могущественных образов. На протяжении тысячелетий во многих культурах он считается божественным либо магическим.

Магическим… — растерялась Ольга. Неужели граф догадался, кто изображён на рисунке? Не потому ли он с таким неожиданным рвением приступил к немедленному установлению её загадочной личности? И что он такое вытворяет с её портретом? Закружилась голова. Привиделось, как мужчина, или кто-то другой, совершает над рисунком сомнительный магический ритуал, не подозревая, к каким последствиям это может привести. А если учесть, что Ольга рисовала себя сама…

Он хоть понимает, что делает? — возмутилась она. Всё же следовало удовлетворить его любопытство и немного рассказать о себе.

«Виконтесса» торопливо затолкала книгу в ящик и закрыла его на ключ. Поднесла уголок рисунка к узкой части стеклянной колбы, возвышающейся над плафоном керосиновой лампы.

Плотная бумага долго не загоралась, словно противилась чинимому над ней насилию.

С горящим листом в руках Ольга прошла к камину и опустилась у топки на корточки. С замиранием сердца смотрела, как язычки пламени лижут края портрета. Разрастаясь, они оставляли за собой серые свернувшиеся края, подбирались к прорисованным волосам. Сконцентрировались вокруг лица, окутывая его лёгким зеленовато-жёлтым живым свечением.

Грудь сдавило от необъяснимого желания остановиться и прервать сожжение. Защипало в носу. Глаза наполнились слезами.

Яркая, сильная вспышка. Тихий сухой хлопо́к. Тело обдало тёплой мягкой волной.

Ольга зажмурилась и отшатнулась от камина. Уперев в пол руки, удержалась от падения.

Что это было? — озиралась она, потирая зудящую кожу лица. Отползла к креслу у окна. По щекам текли слёзы. Горькая слюна наполнила рот.

Сидела долго, неподвижно, глядя в хищно ощеренную пасть топки. Чесались глаза. Камин «чихнул»? Если она не ошибается, то непроизвольный выброс скопившихся вверху каминной топки газов не такое уж редкое явление.

Так и сгореть можно, — вздохнула Ольга, собираясь с мыслями и переходя к столу.

Откупорив графин, понюхала его содержимое — виски. Плеснув немного в стакан, выпила залпом. Поморщилась, втягивая носом воздух. Должно полегчать.

Пора вспомнить, зачем она пришла в библиотеку. На сон грядущий стоит почитать что-нибудь доброе, светлое и романтическое. Плавный сюжет поможет успокоиться и уснуть.

Переставив лампу на свободное от книг место в книжном шкафу, «виконтесса» начала осмотр с нижних полок.

Через полчаса поисков, пала духом. На полках было много учебников и книг на религиозные темы, произведения мыслителей-экономистов, философов, социологов.

Ольгу не интересовала серьёзная социально-экономическая, естественнонаучная и литература по сельскому хозяйству. Но и уходить с пустыми руками не хотелось. Неужели в этом доме не найдётся ни одной книги из художественной беллетристики? Она подняла голову к верхним полкам.

Конечно, книгам для отдыха и удовольствия нет места в шикарном особняке, как и журналам, — с досадой подумала она, пробуя приставную лестницу на прочность.

На верхних полках находилось то же, что и на нижних. Недовольно щурясь, Ольга вытащила приглянувшуюся книгу в твёрдом сером переплёте с серебряным тиснением на корешке. И ещё одну — ядовито-синюю. И вот эту — зелёную.

Прихватив лампу и устроившись в кресле, листала новенькие издания с рисованными картинками на сельскохозяйственную тему. В глазах рябило, они слезились и продолжали чесаться. Следует их промыть.

— Ядовитый выхлоп, — пробубнила Ольга, отвлекаясь на движение у двери.

Размытый мужской силуэт очертаниями походил на Траффорда.

Он подошёл ближе и, остановившись в двух шагах от хозяйки, с изумлением уставился на неё:

— Миледи… — голос дворецкого дрогнул. — Что вы здесь делаете?

— Я? — вскинула на него глаза Ольга. — Что за вопрос? Выбираю книгу для чтения, — захлопнула она издание в сером переплёте.

— Кто вы? Кто впустил вас в дом? — подался к ней мужчина, всматриваясь в её лицо.

— Кто? Я?! — недовольно вскрикнула Ольга, отбрасывая книгу и вжимаясь в спинку кресла.

— Кто вы? — шагнул от неё Траффорд. — Немедленно покиньте дом.

Вошла Бертина.

— Леди Хардинг, — обратилась она к Ольге и осеклась.