М-мать!!!

Лиля же была ТАМ!!!

ЛИЛЯ!!!

Джерисон и не подозревал, как много значит для него жена. А сейчас резануло по сердцу. А вдруг она… тоже?!

Нет!

Не может быть!

Он бы почувствовал!!!

Герцог Альсин медленно пересек залу, остановился перед женщиной в длинном плаще с капюшоном – и поднял голову перед ее лицом.

Та медленно подняла руки – неуместно белые на фоне черного плаща, развязала завязки, и лужица шелка нефтяным озером растеклась на полу.

Следом упала маска.

Блеснули камни диадемы в волосах…

Женщина протянула руку и коснулась мертвой головы.

– Мы благодарим вас, герцог. Вы исполнили свой долг.

– Для меня честь служить вам, моя королева!

В зале повисла мертвенная тишина, и в хрупком стеклянном безмолвии чей-то голос тихо произнес:

– Ее величество Альбита?

***

Чего стоило Джерисону промолчать и не выдать себя – знал только он. Но – молчи, молчи…

А ее величество тем временем прошлась по залу, дошла до трона и спокойно уселась на него. Вскинула точеную головку.

Лиля мигом бы объяснила супругу, сколько там килограмм штукатурки на красивой мордашке, но жены рядом не было.

– Мои подданные. Я знаю, что говорилось о моей смерти. Благодаря мужеству герцога Альсина мерзкий заговор против меня удалось раскрыть, а покушение – предотвратить. Мой муж, как вы знаете, нарушал многие законы…

Шевельнулась Мария.

Джерисон мигом зажал ей рот ладонью, чтобы и пискнуть не вздумала, покачал головой, глядя в испуганные карие глаза, жестом показал, что надо хранить молчание.

И снова вниз. Туда, где ее величество, улыбалась, и произносила:

– … была беременна долгожданным наследником, и родила его. Мой сын, наш с Гардвейгом сын, зачатый в законном браке, Генрих Уэльстерский…

Мария вгляделась в женщину. А потом в глазах ее появилось понимание, но сказать она ничего не успела.

В зал ввели ее сестер.

Альбита встала с трона.

– Мои дорогие девочки… Джейн, Катрин, Лиззи, малышка, как ты выросла… обнимите же свою мамочку. Робер, а где Мария? Моя старшенькая?

– Ищем, ваше величество, – поклонился герцог Альсин.

Старшенькая так вжалась в Джерисона, что отодрать бы и втроем не смогли. Джес погладил ее по волосам, мол, спокойно, никто тебя с балкона спихивать не собирается.

К любящей-то мамочке…

– Как найдете, немедленно препроводите ко мне! Бедная малышка, она так настрадалась!

И широкие объятия.

Девочки стояли ни живы, ни мертвы, Джес сильно подозревал, что им сделали внушение. Если не пойдешь за матерью, пойдешь за отцом, как-то так…

Мария повернулась к Джерисону.

– Эд? Кор? Милли?

Тихо-тихо, едва обозначая эти слова одними губами. Но Джерисон и сам надеялся.

Глупое чувство?

Может быть. Но там ведь и его жена была. И… если бы что-то, неужели Альбита не…

Додумать Джес не успел.

– Где остальные дети моего покойного супруга?

– Ищем, ваше величество.

Альбита топнула ногой.

– Найти. И девку, которая занимала место на троне – тоже!

Робер опять поклонился.

Мария перевела дух, сжала руку Джерисона.

– Мы… что мы можем сделать?

– Выбраться отсюда, – просто ответил Джес, уже прикидывающий варианты. – Это самое лучшее, что можно придумать.

– А…

– А потом я вас оставлю в безопасности и вернусь их поискать.

– А если за это время…

– Думаю, ее величество лучше знает дворец, чем вы.

– Мария.

– Хорошо, Мария. Тем не менее?

Девушка кивнула.

– Мы можем пройти к дверям… как бы лучше?

– А какие есть варианты? – задумался Джес.

– В таком виде? – оглядела себя и спутника Мария. – Никаких.

– Тоже верно…

– Но я могу дойти до прачечной, я знаю, где она…

Джерисон опустил ресницы. И то сказать, двое слуг, которые бегут из дворца, вряд ли вызовут подозрения… граф Иртон опять посмотрел вниз.

Хорошо балюстрада была достаточно частой, и видно его не было. Потому как замер благородный граф форменным бараном.

Барон Фремонт вошел в зал, доложил что-то герцогу Альсину, совсем тихо, и получил резкий жест. Мол, работайте дальше.

Неужели…

Джес боялся поверить. Но… вдруг они живы?

Тогда тем более не стоит терять ни минуты! Для беглецов каждая может оказаться гибельной…

– Отползаем, Мария?

Принцесса улыбнулась. И первая поползла к двери, ведущей в коридор. Их ждала прачечная.

***

Лиля ругалась искренне, вдохновенно и изобретательно, поминая и чью-то маму, и Ленина на броневике, и революцию, и автомат Калашникова, которые в этом мире еще не изобрели, но которых так не хватает в тяжелых жизненных ситуациях.

Но ругайся, не ругайся…

Есть такая старая присказка.

Отошли воды – начались роды. Это знакомо всем акушеркам, и…

Мля!

У них с собой ничего нет. Даже на простыни… хотя…

Лиля принялась стаскивать нижние юбки. Осталась в одной верхней, плюс «летучая мышка».

– Это сойдет на пеленки, – буркнула она. – Милли?

– Да? – ее величество тоже плюнула на весь этикет.

– Ты те два раза как рожала? Сколько у нас может быть времени?

– Часа два, – вздохнула королева. – Эда я за полдня родила, даже сама удивилась, Кора и того быстрее.

– Песссец! – потеряла самообладание Лиля. – То есть через час нам надо будет… значит, так. Мы сейчас на рысях движемся к выходу из дворца. Ты меня держишь за руку. Как только начинается схватка, сжимаешь мне руку, поняла?

Хоть так посчитать частоту-регулярность.

– Да.

– Сколько тебе еще по графику оставалось ходить?

– Что?

– Когда ты… того?

Милия прикинула.

– Примерно в ночь середины зимы.

– Фууу…

Выдох получился вполне себе.

– Значит, ребенок родится нормальным. Дней десять – пятнадцать туда-сюда, это всегда норма, знаем, плавали… Бетси?