Мороженщик не волновался. «Пусть они выдохнутся, – шепнул он на ухо Сухарю{394}. – Нам еще долго скакать». Смит велел Вульфу держаться возле Лигароти, который теперь скакал рядом с ним. Вульф знал, что если пустить Сухаря догонять идущего впереди Указателя, то это может сделать его уязвимым перед рывком Лигароти у самого финиша. Он не повторит ошибки, которую допустил с Монтировщиком, когда вырвался вперед слишком рано. Жокей направил коня ближе к внутреннему ограждению, где покрытие было более ровным, и стал ждать.

Впереди скакали восемь лошадей, поэтому Вульф не мог видеть, что происходит в группе лидеров забега. Сухарь был довольно низкорослым, и более высокие лошади заслоняли собой все пространство впереди. Примерно в середине обратной прямой он потерял из виду Лигароти. Вульф знал, что где-то далеко впереди скачет одна лошадь, но поскольку Уичси, который скакал непосредственно перед ним, загораживал обзор, он не видел, какой из двух жеребцов лидирует – Лигароти или Указатель. А это было крайне важно. Если впереди шел Лигароти, лошадь с удивительной выносливостью, Вульфу придется ускоряться прямо сейчас, надеясь, что Сухарь сможет достаточно долго продержаться в режиме ускорения. Если же это резвый, но быстро утомляющийся Указатель, который, как ожидал Вульф, выдохнется на финишной прямой, можно еще немного подождать. Уже в середине финишной прямой Вульф переместил Сухаря ближе к внешней бровке и, вытянув шею, выглянул из-за Уичси. Он успел заметить лидера, но не смог рассмотреть, кто это. Тогда он присмотрелся к жокею. Тот правил левой рукой, а из местных жокеев только Уэйн Райт был левшой. Значит, это Указатель. Он рассмотрел руки жокея. Райт свободно держал поводья, и они хлопали по шее лошади. Это было все, что требовалось знать Вульфу. Указатель мчался на пределе своей скорости, и у него не оставалось в запасе сил на рывок. Вульф был уверен, что скоро жеребец выдохнется. Он начал чуть подгонять Сухаря, чтобы тот сократил расстояние, но еще не заставлял коня выкладываться по полной. Он понимал, что Лигароти следит за ним. В толпе зрителей нарастал ропот. Сухарь постепенно сокращал разрыв, однако отставал еще на восемь корпусов. А время уже поджимало.

Огибая дальний поворот, Вульф снова поймал взглядом Указателя. Удивительно, но лошадь все еще не сбавляла темпа. Вульфа вдруг охватил страх. Лигароти был где-то позади, зажатый основной группой соперников. Его оттеснили слишком далеко назад, и он закончит скачку в четверке последних. Вульф знал, что с легкостью обойдет остальных, но беспокоился, сможет ли догнать Указателя. Распластавшись на седле, он дважды хлестнул коня хлыстом и щелкнул языком прямо ему в ухо. Сидя высоко в своей будке, комментатор Джо Хернандес увидел это и закричал в микрофон: «И вот выходит Сухарь!»

На какое-то мгновение Сухарь запнулся, комья взметнулись из-под копыт, но его спасла скорость, которую он обычно набирал, проходя поворот. Изогнув тело дугой вдоль ограждения, конь решительно вклинился в группу соперников. Выходя на прямую, он оторвался от основной группы. Впереди показался Указатель. Он был на четыре корпуса впереди. Уичси скакал по внешней бровке. Вульф оглянулся, пытаясь увидеть Лигароти, и тут Сухарь увидел Указателя. Он тут же прижал уши. Вульфу не нужно было говорить своему коню, что делать. Сухарь рванулся вперед, обходя Уичси по внутренней бровке, и устремился за Указателем.

Вульфу казалось, что он летит. Он убрал хлыст. «Не нужно было ничего делать, – рассказал он позже, – просто дать ему поступить так, как он хочет». Круп Указателя был все ближе, и Вульф чуть потянул левую узду назад, подавая коню сигнал.

Сухарь догнал Указателя и легко обошел его. Потом рванул еще быстрее и в гордом одиночестве прошел под финишной проволокой, установив новый рекорд ипподрома.

Четверо служителей пытались поднять повыше трофей из чистого золота больше метра высотой, чтобы вручить его Ховарду в круге победителей, Вульфу надели на шею венок из цветов. «Я думал, это будет просто, – сказал он. – Так оно и вышло». Ховард смеялся и гладил Сухаря по носу. Актриса Анита Луиз вручила Смиту его трофей. Тренер отреагировал в не свойственной ему манере, что послужило аршинным заголовком для статьи: «Молчаливый Том улыбается!»{395}

Кто-то рассказал Смиту о ставке, которую сделал Барони из расчета на то, что якобы хромой Сухарь проиграет Указателю. Смит смеялся так, что один свидетель сказал: «Я думал, он лопнет»[7].

Сухарь, совершенно здоровый и резвый как никогда, безупречно подготовленный к соревнованиям, говорил в пользу Смита. Репортеры были несправедливы к нему, и они это знали. В ложе для прессы они аплодировали и приносили свои извинения. А на треке не прекращались овации и всеобщее ликование.

После последнего забега трек опустел, и между рядами сараев и конюшен сгустились сумерки. Все ушли, но Смит остался рядом с Сухарем.

– Мне и клокеры говорили, что с конем не все в порядке, – услышал слова Смита запоздалый прохожий, – и гандикаперы говорили, что он в плохом состоянии. Но я знаю свою лошадь{396}.

Одна из самых неистовых и противоречивых скачек, Сухарь (А) и Лигароти несутся по финишной прямой Дель Мар. Лигароти управляет Спек Ричардсон, который постоянно сталкивается с Вульфом верхом на Сухаре

(Сан-Диего Юнион-Трибьюн)

Лин Ховард был в том настроении, когда самые сумасшедшие идеи почему-то кажутся вполне разумными. Цветущий, красивый мужчина с решительным разлетом бровей и невероятно густой шевелюрой, Лин обладал достаточным количеством денег и привычкой добиваться всего, чего пожелает. Поэтому многое в его жизни сложилось именно так, как ему хотелось. Он постоянно пребывал в приподнятом настроении и проводил почти все свое время в благодушной праздности, сидя со старыми друзьями и рассказывая им всякие веселые небылицы. Но в последнее время дела шли не так хорошо, а он к такому не привык.