– Кто ты? – напряженно спросил Бик. В широко раскрытых глазах его промелькнул страх. – Откуда ты это знаешь? Кто тебе рассказал?

– А ты внимательнее вглядись в мое лицо! – Мальчик, не мигая, смотрел прямо в глаза отцу. – Возможно, что-то и отыщешь знакомое в моих чертах! Некое семейное сходство! – Но, читая полное недоумение на лице мужчины, язвительно поинтересовался: – Ну что, не нашел?

Тот в ответ лишь мотнул головой. Том не сдержался и громко рассмеялся.

– Тебе не кажется, что ты смотришь в свое зеркальное отражение? Вспомни себя в юности! Ведь у нас много общего! Разрез глаз, линия губ, форма носа, цвет волос! – И Том презрительно сплюнул. – Папочка!

– Не может быть! – отец ошеломленно заморгал ресницами. – Ты не мой сын! У меня была дочь, но никогда не было сына… Родного сына! Лишь пасынок! – Губы мужчины непроизвольно скривились, словно он прикоснулся к чему-то действительно мерзкому. – Чужой ребенок, которого мне пришлось воспитывать как собственного, чтобы люди не догадались о внебрачной связи моей жены! Но он мне не родной!

– Вот тут-то ты ошибаешься! – гневно выкрикнул мальчик. – Я и есть Том! Но я тебе родной… И совсем не пасынок! А почему я выгляжу иначе?! – голос Тома дрожал от ненависти. – Потому что это мой истинный облик! Вернее, каким я должен был стать, если бы вы не отравили меня до рождения! А сейчас я просто жалкий урод! Пародия на человека! И это все со мной сотворил ты, заносчиво отказавшись пройти тест на отцовство! Ты… Ты вынес собственному ребенку смертный приговор! А когда он все же выжил, мстительно заставил его влачить жалкое существование! Через его боль ты мстил жене, даже не подозревая, что всему виной твой эгоизм!

– Может, ты заблуждаешься?! – возразил мужчина, но как-то неуверенно. Он вспомнил себя на юношеских фотографиях и даже растерялся. Этот мальчик был точной его копией. – И ты все же не мой сын?

– Твой! – твердо заявил Том. Он застыл над поникшим отцом, как судья, только что вынесший обвиняемому смертный приговор. – Кому это знать, как не мне! – и безжалостно солгал: – Я не стал тебя дожидаться и сам прошел тест! В клинике сравнили наш генетический код! И он… – Ожидая неизбежного ответа, мужчина подавленно опустил лицо. – Совпал!

– Не может быть! – ошеломленно прошептал отец, от волнения заламывая пальцы.

– Еще как может быть! – яростно заявил Том.

Признание мальчика было как гром среди ясного неба. Мир перед глазами Бика Оутса в одночасье рухнул, словно рассыпаясь, как карточный дом.

– За что, Боже… – мужчина горько разрыдался, – ты так жестоко обошелся со мной?

Том гордо вскинул подбородок. Каждое произнесенное им слово запылало нескрываемой злобой.

– Вас наказал не Бог! Это сделал я! Убогое и презираемое вами ничтожество, чью жизнь вы сознательно превратили в рабское заточение! Семья стала для меня невыносимым пленом, из которого я всей душой мечтал освободиться! И в конце концов я это сделал! Я избавился от тирании и обрел свободу! Но чего мне это стоило! – Том с тоской смотрел в глаза отцу. – Ты даже не представляешь, как я раньше любил вас! Гордился вами! Считал вас самыми лучшими родителями на свете и во всем пытался подражать! Я доверял вам! Но вы! Вы… – Он горько расплакался. – Вы все испортили! Исказили! Вы безжалостно растоптали мои чувства, намеренно подталкивая меня на самый край пропасти, называемой Безысходностью, за которой простиралась лишь унылая бездна Отчаянья! Что и говорить, вам удалось загнать меня в угол. Я едва не кончил жизнь самоубийством! Я пытался достучаться до вас, пробить глухую стену! Но все было напрасно! Вас не интересовали мои проблемы… Как и моя судьба! Осознавать это было горько и больно! Но вам было безразлично, переживаю я или страдаю. Не имело значения! Вы просто вычеркнули меня из своей жизни, поставив на мне огромный жирный крест. Живой – хорошо, а умер – еще лучше! Туда ему и дорога! Значит, повезло, избавились от лишнего груза! Но только я не умер… И не остался прежним! – и глухо добавил: – Я не виноват, что вы своим пренебрежением превратили меня в бездушное чудовище, которое в мщении обрело смысл жизни! Я стал готов убивать… И я это сделал!

Том отрешенно смотрел поверх головы отца на плывущие облака.

– Это я убил мать и сестру! И нисколько не жалею о содеянном! Даже не испытываю угрызений совести! Если бы потребовалось, я, не раздумывая, сделал бы это вновь! Я убивал бы их всякий раз, сколько бы они ни оживали! Столь велика моя ненависть к ним! Вы стали для меня чужими людьми! Опасностью, угрожающей моей жизни, которую необходимо было устранить! – Слезы неудержимым градом лились из его глаз, заливая искаженное от глубокой боли лицо. – Теперь настала твоя очередь! Но как ни странно, я не желаю твоей смерти! Я не хочу тебя убивать! И не потому, что я проникся к тебе состраданием или раскаялся в своих преступлениях! Если, конечно, возмездие можно назвать преступлением. Нет! Твоим наказанием станет то, что я сохраню тебе жизнь! Ты воочию познаешь, что такое боль. Ощутишь ее приторно-горький вкус! Может, со временем ты и свыкнешься с ней, и она слегка утихнет. Но я больше чем уверен, что забыть тебе ее будет не суждено. Никогда! На самом деле тебя больше нет. Ты просто тень, живущая воспоминаниями. – И, не завидуя уготованной участи отца, горько заключил: – Лишь смерть послужит тебе желанным избавлением! Но это случится еще не скоро. Так что живи и наслаждайся собственноручно вырытой могилой, в которую сам же и угодил из-за глупой заносчивости!

– Ты прав! – Бик смахнул слезы и робко улыбнулся. Поднимаясь с земли, он расправил поникшие плечи. – Лишь смерть предоставит мне покой и возможность обо всем забыть!

Он даже почувствовал некое облегчение от внезапно принятого решения и гордо выпрямился. Только сейчас он осознал масштаб разыгравшейся трагедии. Это была настоящая катастрофа. В одно мгновение он потерял все, что придавало жизни смысл. Жену. Дочь. Месть. И, как теперь оказалось, еще и родного сына. Сына, который всегда находился рядом и которого он, заблуждаясь, считал мрачным символом падения супружеской нравственности. Сына-убийцу, на которого у него просто не поднимется рука, чтобы отомстить за гибель семьи. Потому что в произошедшей драме виноват он сам. Лишь он один. И теперь, заглядывая в будущее, он просто не видел смысла дальше жить. Ради чего? Ради родного ребенка, которого никогда уже не сможет простить? Вечной боли? Ежедневных истязаний? Ведь другого у него ничего не осталось. Человек живет ради будущего… Но в его случае будущего не существовало. А значит, и выход один.

– Я прошу у тебя прощения за все те страдания, что я причинил тебе! Прости меня! Я был несправедлив к тебе! И я… не имел морального права требовать от жены аборта! – Мужчина тяжело вздохнул. Он устал. Страшно устал. – Ты прав! Прав во всех отношениях! – Мистер Оутс решительно занес ногу над пропастью. – Смерть для меня – единственное избавление от всех переживаний! Я слишком слаб, чтобы жить с вечной болью! Как ты…

Он обернулся, и в глазах отца Том обнаружил безграничную тоску и невыносимую боль. Ту сжигающую изнутри боль, с которой невозможно смириться и как ни в чем не бывало продолжать жить. И Том с ужасом осознал, что все его обиды – ничто по сравнению с мучениями отца. Мужчина в прощальном жесте вскинул руку и тихо произнес: – Я тебе прощаю все!