– Это прискорбно, – соглашается Дафна, но ее мысли заняты другим. На другом конце зала Байр что-то говорит Клионе и выскальзывает прямо через главный вход.

– Спасибо, что составили мне компанию, Хеймиш. Если вы не возражаете, мне нужно поговорить с моим женихом.

Она находит Байра прислонившимся к каменной стене у выхода из банкетного зала, острые черты его лица подсвечены мерцанием свечи на стене. Он выглядит более диким, чем когда-либо, но когда его глаза находят ее, в них появляется вспышка нежности – на такой короткий миг, что она сомневается, действительно ли она там была.

– Ты здесь прячешься? – спрашивает она его. – Горцы не кажутся такими уж неконтролируемыми, какими они могли бы быть.

Он качает головой, и на его губах мелькает улыбка.

– Мне просто нужна была минута. Что ты думаешь о Хеймише? – спрашивает он ее.

Дафна закатывает глаза, чтобы показать, каким тяжелым человеком она его сочла, и Байр усмехается.

– Достаточно честно.

– Кстати, он упомянул, что одна из семей, Кэдрингалы, задерживается. Я подумала, что завтра мы могли бы взять их на охоту, чтобы наверстать упущенное.

– Кэдрингалы? – спрашивает Байр, его глаза загораются. – Я не видел Руфуса с тех пор… с тех пор, как у нас у обоих были другие титулы.

– И за это время вы оба потеряли близких, – добавляет она.

Глядя в сторону, он кивает.

– Знаешь, в этом нет необходимости.

– В чем? – спрашивает Дафна.

– В попытках его очаровать, – говорит Байр, пожимая плечами. – Кэдрингалы были одними из первых семей, присягнувшими моему отцу в верности, а Руфус дружил и со мной, и с Киллианом. Когда он жил при дворе, мы учились вместе. Он никогда не относился ко мне иначе, чем к Киллиану. Если и есть кто-то, на чью верность я могу положиться, так это он.

Дафна обдумывает это, добавляя к той информации, которую она уже собрала о Руфусе Кэдрингале, а также к тому, что она собрала о Байре: несмотря на суровую внешность, он многого не понимает о своем новом положении. Если кто-то пытается убить ее, если кому-то уже удалось убить Киллиана, он вполне может оказаться следующей мишенью. Она прислоняется к стене напротив него.

– Сильный правитель знает, что нельзя полагаться на чью-либо преданность, Байр, – мягко говорит она. В конце концов, он не знает, что Клиона работает против его семьи. Он ничего не знает о самой Дафне. Его незнание ее мотивов – благо, но если он смотрит на лица окружающих его людей и не видит врагов, это вполне может его убить. Она уверена, что ее мать посчитает это виной Дафны.

Не говоря ни слова, он качает головой.

– Как ты это делаешь? – наконец спрашивает он.

Она хмурится.

– Что делаю?

Он пожимает плечами.

– Смотришь на людей и понимаешь, кого бы ты могла использовать, а кто может тебя предать. Вы с моим отцом оба говорите о людях в этой комнате так, словно ценность их жизни может быть записана цифрами на листе бумаги. Я всегда думал, что он корыстолюбив, но в тебе этого даже больше.

Дафна какое-то время наблюдает за ним, пытаясь придумать ответ. Куртизанки в Бессемии научили ее, что ключ к соблазнению – это понять, чего хочет мужчина, и стать такой. Но какой ее хочет видеть Байр? Извиняющейся за свой характер? Или же ему нравится ее сила? В этом проблема с Байром – она никогда не знает, чего он от нее хочет. Поэтому она решает хоть раз раскрыть ему правду.

– В отличие от тебя, даже в отличие от твоего отца, я с самого рождения была воспитана, чтобы носить корону, – медленно объясняет она. – Ты, наоборот, должен был оставаться на заднем плане, где-то с краю. Может быть, Киллиан и дал бы тебе какую-то должность в своем совете, даже титул, но у тебя никогда не было бы реальной власти. И то, что ты должен быстро понять с обретением реальной власти, – это то, что каждый в какой-то степени хочет ее у тебя отнять. О, они могут никогда не признаваться себе в этом и никогда не показывать это действием, но они все равно хотят того, что есть у тебя. Благодаря этому их легче понять и легче решить, как вести себя с ними, но в то же время это делает их более опасными. Каждый человек в этой комнате, Байр, нанес бы нам удар в спину, если бы думал, что это сойдет ему с рук.

Мгновение он думает над ее словами, а затем его пухлые губы вытягиваются в ухмылку.

– А они называют тебя очаровательной, – сухо говорит он.

– Ты не хочешь, чтобы я была очаровательной. Ты хочешь, чтобы я была честной, – он этого не отрицает. – И вот она правда – все хотят власти.

– Не все, – возражает он, прислонившись головой к камню. – Я не хочу. Я был абсолютно счастлив оставаться в тени Киллиана, абсолютно счастлив быть бастардом.

Дафна мгновение смотрит на него, и ее взгляд прослеживает линии его лица, напряжение в челюсти, раздувающиеся ноздри.

– Ты лжец, – говорит она, отталкиваясь от стены и подходя к нему.

– Прости? – не понимает он, его глаза встречаются с ее.

Она машет перед ним рукой.

– Вся эта грусть и печаль. Это не обида, это вина. Потому что ты не был счастлив в тени своего брата, потому что отчаянно хотел всего этого. А теперь у тебя есть все, что ты хотел, а твой брат мертв.

Потерявший дар речи Байр смотрит на нее с такой сильной ненавистью в глазах, что у нее перехватывает дыхание.

– Ты меня не знаешь.

– Нет, – соглашается она. – Думаю, по-настоящему тебя не знает никто.

Дафна делает паузу, и что-то внутри нее ломается. Она знает, что значит завидовать братьям и сестрам: всю свою жизнь она завидовала уверенности Беатрис и непринужденной доброте Софи. Но от одной мысли о том, что с ними может что-то случиться, у нее перехватывает дыхание.

– Ты не убивал его, – мягко говорит она. – Если бы одной зависти было достаточно, чтобы убить, в мире никого не осталось бы. Может быть, он был рожден для этого, может, он был бы лучшим принцем, но он мертв, а ты – нет. Ты можешь прятаться и жалеть себя или можешь сыграть эту роль так, чтобы он гордился. Выбор за тобой.

Долгое время он ничего не говорит, опустив глаза. Наконец, он снова смотрит на нее, и выражение его лица отражает чистую, обнаженную уязвимость, от которой что-то в ее груди трескается.

– Я не знаю как, – тихо признается он.

Дафна протягивает к нему руку и делает шаг вперед. Она говорит себе, что это часть ее плана – завоевать его доверие, соблазнить его. Это часть долгой игры. Но в глубине души она знает, что это не все.

– Ну, как ты уже заметил, я знаю. Так что завтра мы отправимся на охоту с лордом Кэдрингалом, и я помогу тебе вести себя как принц, которым ты и являешься.

Мгновение он смотрит на ее руку так, как будто она держит в ней нож, но в конце концов берет ее в свою. Она чувствует на своей ладони его грубые мозоли. Это не так неприятно, как должно быть.