Однажды пехливан [97] по имени Салсал,завершая свое путешествие, прибыл на аккерманскую землю. И что же он увидел?Место для крепости, вода и воздух которого приятны, однако неподалекунаходилось пристанище джиннов… Тотчас собрав святых мудрецов, Салсал по всемправилам колдовства и науки изготовил для джиннов великий талисман и начертална нем: «Пусть снова обитают они в Камрал-куме и, помилуй Аллах, пусть не ходятони на сынов Адамовых [98], а сыны Адамовы пусть не ходят наних».

И с тех пор сия песчаная долина является местом, внушающимстрах и ужас, и вошедший в нее изумляется и поражается.

А место это будто песчаное море. Все время из пескавспучивается множество бугров, потом они проваливаются, возникают в другомместе… Величественное, внушающее ужас зрелище!

Однажды мы с несколькими друзьями, храбрыми воинами,набрались смелости и, захватив связки камыша, двинулись туда, по пути втыкаякамышинки в песок, чтобы по этим вешкам возвратиться назад. Целый час бродилимы по пескам, измученные, усталые. Некоторые из нас нашли в песке ятаганы,блюда, чудесные, непонятные кубики, зеркала – это все были вещи джиннов,которые ранее, несомненно, принадлежали самому Джамшиду.

Внезапно подул бесплодный ветер; он повалил камышинки,которые мы воткнули в песок, наша дорога исчезла. Мы тотчас вскочили на коней ипонеслись в Аккерман, едва опередив страшную песчаную бурю, которую, конечноже, на нас наслали джинны в отместку за то, что мы взяли их вещи.

Мы показали городским жителям найденное, и они возбужденнорассказывали и объясняли: «Мы уже видели такие странные и удивительныепредметы. Некоторые смельчаки приносили их из песчаной долины!» А потом онисказали нам: «Бросьте в огонь одну из найденных вами вещей, увидите, чтобудет!»

Мы решили бросить кубик, ибо он был наименее красивым извсего. И действительно, он не сгорел, не обуглился, не испортился. Жар огнядаже не подействовал на него! И когда мы вынули его из огня, то увидели, что онхолоден, словно кусок льда…

Многое из того, что было найдено в долине джиннов, мыотправили к Августейшему Порогу, но и поныне у меня, недостойного, имеется тотятаган, который хорошо послужил во многих схватках, рубя головы гяурам [99]…

Татаре закачали головами, зацокали языками. Лизе страсть какхотелось, чтобы кто-нибудь попросил показать эти чудесные вещи.

Как вдруг ее словно по глазам ударило! Она внезапнозаметила, что под расписною стеною, как раз напротив потайных отверстий, стоиткакой-то человек. Лиза отшатнулась: на миг ей почудилось, что этоГюлизар-ханым, обнаружив ее исчезновение, прибежала в диван… но почти тотчасона поняла свою ошибку. Незнакомец очень напоминал великаншу, особенно ростом,статью и огромными черными глазами, да и облачен он был в черные одежды, однакоэто, несомненно, был мужчина с куцею бороденкою, тяжелым, полным лицом,мясистым носом. И вот этот-то человек пристально всматривался в гляделки,сквозь которые ему, конечно же, были видны чьи-то блестящие глаза…

Лиза не стала ждать, пока он очнется от столбняка, в которыйего повергло недоумение. Она повернулась и кинулась бежать вниз по ступенькам,но запуталась в длинных юбках, споткнулась, схватилась за стену, чтобы не упасть…и тут что-то ожгло ей руку у локтя, да так, что Лиза невольно вскрикнула.

«Змея!» Мертвое, страшное лицо Леонтия промелькнуло впамяти. Взглянула на свою руку и завизжала во весь голос, забыв обо всем насвете от ужаса.

В свете факела Лиза увидела, что на ее руке сидитотвратительное желто-зеленое чудище вроде огромной толстой сороконожки сомножеством коротких рыжих лап.

Тошнота подкатила к горлу, Лиза едва не грянулась оземь, нотут страшная сороконожка скатилась с нее, и Лиза, прижимая к груди укушеннуюруку, горящую, будто в огне, бросилась по подземному коридору.

Она пролетела почти полпути и вдруг увидела то, на что необратила внимания в первый раз: от более широкого основного хода влевоответвлялся узкий рукав. Но даже и мысли о том, чтобы разведать этот путь, невозникло у Лизы. В голове кружились огненные колеса, тошнило все сильнее, Лизабоялась, что ноги откажутся служить и она упадет без сил, а если ее здесьнайдут, это верная погибель: сразу ясно, что она искала путь к побегу!

Теперь страх жег ее сильнее, чем даже боль. Она поняла всюбезумную опасность поисков подземных ходов, подглядываний, подслушиваний.Жуткие, желтые, застывшие глаза Сеид-Гирея, чудилось, наползают на нее из тьмысо всех сторон… Одно оставалось спасение: как можно скорее незамеченнойдобраться до своих покоев и запереть потайную дверь.

Лиза уже и не помнила, как дотащилась до лестницы, каквползла по ступенькам в опочивальню.

А вдруг дверь не сдвинется с места? Вдруг она закрываетсяиначе, чем открывается?

Цепляясь за стены, Лиза добралась до окна, ухватилась зачугунные лепестки, с невыразимым облегчением услышала тяжелое шевеление плитыза спиною и упала беспамятная.

* * *

– Будь я магометанин, меня называли бы эффенди [100],но я презренный гяур, не пожелавший предать своей веры и омывший ее кровью, апотому меня кличут Эбанай.

Черные глаза незнакомца, сидевшего на краешке постели,ласково смотрели на Лизу.

Она недоверчиво приподняла брови:

– Эбанай? Но ведь это по-татарски повивальная бабка?

Он слабо улыбнулся:

– Вот именно. Я ведь врач – придворный лекарь господинанашего, султана Сеид-Гирея.

– Это он прислал тебя сюда? – потупилась Лиза.

– Нет. Сестра моя, ты знаешь ее под именем Гюлизар-ханым,привела меня, когда нашла тебя лежащей без чувств. Скажи, Рюкийе-ханым, чтослучилось с тобой, почему сознание покинуло тебя столь внезапно?

Лиза покосилась на свою руку. Никакой боли, никакого жжения:белая повязка источает дивную прохладу и аромат.

– Меня ужалила какая-то страшная тварь, – пробормоталаона, отведя глаза. – Желто-зеленая, огромная…

Эбанай кивнул, устремив задумчивый взор в окно.