Я узнаю эту фотографию. Она — из фотоальбома, который стоит на книжной полке в гостиной моего дома. На фото — моя мама, у нее на коленях — Аманда, в объектив они не смотрят. Улыбаются друг другу, но их лица все равно хорошо видны. Обе очень красивые, и я понимаю, что забыл, какие они красивые; как забываю все, что утратил, потому что больше не осталось никого, кто мог бы мне напоминать.

Весь мой дом увешан фотографиями. Все стены. Это фотографии любимых и близких мне людей, и я их не убираю. Они висят на стенах, в общем-то, потому, что всегда там висели. Не я их развешивал, но я их не убираю. Я оставил их там, где они были, как будто ничего ужасного не произошло. Но эта фотография не со стены. Она много лет хранилась в альбоме. Она мне очень нравится. Но я забыл об этом. И вот теперь увидел ее заново. В отличие от тех фотографий на стенах. Ведь я каждый день прохожу мимо, по многу раз, так что давно не обращаю на них внимания.

Картинка в рамке — рисунок углем, идеально выполненная копия этой фотографии, только увеличенная. Рисунок черно-белый, но я вижу, как улыбается моя мама, и у глаз — лучики-морщинки, я вижу, как дышит моя сестра, и на секунду представляю, что они живы. Автор рисунка — Клэй. Это ясно. А фотографию ему мог передать только один человек. Но его здесь тоже нет, он тоже оставил меня.

Она не вправе так поступать. Не вправе мешать мне ее ненавидеть, ибо я хочу ее ненавидеть, мне это необходимо.

— Я уже и забыл, какая красотка была твоя мама, — говорит Дрю; он не любит неловких моментов и таким образом, напоминая нам, что он придурок, пытается снять возникшую напряженность. Вот за это я его и люблю.

Миссис Лейтон шлепнула сына по руке. Мистер Лейтон подошел и дал ему подзатыльник, потом привлек к себе миссис Лейтон и поцеловал ее в волосы.

А я отправился домой один.

Пять недель прошло с тех пор, как она покинула мой дом. Я начал считать дни, как только за ней закрылась дверь. Когда я перестану считать?

— Так, кого там Коринтос убивает сегодня? — Это Дрю, он прямо из школы, вошел и плюхнулся на другой конец дивана. Я выключил телевизор, так как все равно его не смотрел, да и плевать мне на киношные страсти. — Итак, — начинает Дрю, выждав необходимые пятнадцать секунд, дольше он не может. — Может, расскажешь, что между вами произошло?

— Нет, — отвечаю я. И не лукавлю. Я совсем не хочу об этом говорить. А то еще заплачу, да и, честно говоря, толком сам не знаю, что именно, черт возьми, произошло. — Пожалуй, нет.

Дрю не возмущается — кивает просто. Я знаю, что его она тоже избегает, даже на уроках риторики.

— Скучаю я без нее.

— Привыкай, — говорю я и снова включаю телевизор.

Настя

Я отворачиваюсь от зеркала и замечаю, как Дрю входит в женский туалет, что находится в конце коридора театрального отделения. У преподавателей театрального отделения на этом уроке совещание, и я выяснила, что в этом туалете почти никогда никого не бывает. Так что это мое любимое место.

— Полагаю, здесь больше никого нет, — говорит он, поворачиваясь и закрывая дверь на замок. — Четыре туалета обошел, пока тебя нашел. Стал уж опасаться, что мне накостыляют.

— Ну ты даешь, Дрю, — шепотом отвечаю я, едва слышно: мне все равно, что он закрыл дверь и поблизости никого нет.

— Я скучаю по тебе, — заявляет он, как будто это уважительная причина.

— Ничего, переживешь.

— Ты ведь тоже по мне скучаешь. Признайся, Настя-Пастя.

Он прав. Я скучаю по его глупостям.

— И вообще, что за прозвище ты мне придумал? Настя-Пастя. Как будто я обосралась.

Он смотрит на мои джинсы, словно обдумывая мое предположение.

— Я пришел, чтобы вытащить тебя из твоей раковины, в которой ты закрылась от всех.

— Ты пришел, чтобы попросить меня об одолжении, так что давай, выкладывай, мне не нравится вести разговоры здесь.

— Мне нужно, чтобы в эту пятницу ты побыла моим телохранителем.

— Нет, нет и еще раз нет. Постой. Секундочку. Нет!

— А что, если я очень попрошу?

— А что, если я откажусь? — Дрю пытается изобразить проникновенный взгляд, но мы уже давно прошли этап проникновенных взглядов, это просто смешно. — Мне не обязательно торчать с тобой весь вечер. Скажи, что мы встретимся после тусовки. Тебе поверят.

— Не поверят, ты ведь была подружкой Джоша. Никто не поверит, что я на такое способен.

— Ты на все способен.

— Только не на это, и все это знают. Джош — единственный человек на свете, которому я не стану наставлять рога ни за какие коврижки.

— Я не собираюсь это обсуждать, не упоминай о нем, хватит вмешивать его в разговор.

— Он так и так присутствует в нашем разговоре, упоминаю я о нем или нет.

Дрю поднимает вверх руки — все, сдаюсь! — в ответ на мой свирепый взгляд. Я не стану разговаривать о Джоше.

— Ладно. Я только одно хотел сказать. Я думал, это я склонен к саморазрушению, но по сравнению с вами обоими я вполне нормальный.

— У него все нормально?

— Вообще-то, думаю, у него все ненормально, и еще я думаю, что, задавая вопрос, ты это знала.

— Что он тебе рассказал?

— Стоп. В эту игру мы не играем. Ты же сама установила правила. О Джоше ни слова. — Дрю поудобнее устраивается на столешнице, будто у себя дома на кухне. — Вернемся к нашим баранам. Мне не нужно, чтобы все думали, будто ты моя девушка. Я прошу тебя пойти со мной лишь для того, чтоб ты держала меня в узде. Если откажешь, я буду бродить по дому и всех спрашивать, где она. И скорее всего, начну говорить про нее всякие гадости — просто для того, чтобы произнести ее имя и привлечь ее внимание. — Дрю не называет ее имя, но понятно, о ком речь. — Ты должна спасти меня от меня самого. А заодно и себя спасешь — от скуки и одиночества. В выигрыше будут все.

Своего выигрыша в этой ситуации я не вижу. Лучше уж возьму стэплер и пришпилю язык к губам, чем идти сегодня на тусовку. Я забираюсь на столешницу рядом с Дрю и протяжно вздыхаю. Он тоже.

— Я должен стать таким, как раньше, — говорит он. — Я ведь был отличным парнем, а из-за нее теперь — полный отстой.

— Раз должен, действуй. Прямо сегодня и начинай. Запросто найдешь какую-нибудь девчонку, которая охотно составит тебе компанию на твоем обратном пути к бездушному распутству.

Дрю не отвечает, ведь мы оба знаем, чего он уже лишился на этом пути и себя за это не простил. Даже не знаю, существует ли другое решение, но пытаюсь предложить возможный вариант.

— Пригласи другую девчонку. Только так, по-серьезному. Попробуй завязать с ней нормальные взаимоотношения. Да, ты сильно накосячил с Тьерни, так учись на своих ошибках, теперь сделай все, как надо. — Совершенно дурацкая мысль. Если бы Дрю предложил мне учиться на ошибках, которые я допустила во взаимоотношениях с Джошем, и грамотно использовать полученный опыт во взаимоотношениях с другим, я бы ему челюсть свернула. Но ничего другого я пока не придумала. — Как тебе Тесса Уолтер?