Перережет глотку... Он перережет Мне глотку. Мой муж. Моя страсть. Объектпостоянных мыслей. У него даже голос не дрогнул при этом чудовищном по жестокостипредостережении.Он так равнодушно это сказал, как будто говорил обобыденных вещах таких, как справление нужды или принятиепищи.

Наигранно улыбаясь, я медленно направилась к мужу, ибо сколько можноперекрикиваться через всю поляну?По дороге, чтобы переварить его угрозу,пыталась отвлечься на красоту деревьев и в особенности на желтыелепестки, летающие по воздуху. Но едва я добралась до дерева, как Артур резко пошел на выход. Прочь. Как можно дальше от меня. Что же, очевидно, что видеть меня и тем более разговаривать он не собирался.

- Ты не хочешь побыть со мной наедине!?

Удивленный столь глупым и наивным вопросом, Артурна секунду развернулся, но, скользнувпо мне равнодушным взглядом и не заметив ничего интересного, возобновил шаги.

- Мы можем поговорить? - бросила ему в спину. - Артур, остановись! Нам надо поговорить! И тебе это надо!

Но сколько бы я не звала и не просила выслушать, шейх не желал слушать! Не желал!!!

Я больше не могу терпеть его пренебрежение. Невозможно. Мне слишком больно, чтобы терпеть это в одиночку. Я хочу, чтобы и он страдал вместе со мной. Будем вместе захлебыватьсяболью.

- Беги от меня! Беги! Не знала, что Артур Бонифаций - мерзкий трус!!!

Остановился... не мог не остановиться, потому что я ударила по чести воина, обвинив в трусости.

Теперь он послушно остановился. Теперь его ноги намертво пристыли к земле и не сдвигались с места, а сам мужчина послушно обратился вслух, вероятно раздумывая послышалось оскорбление или нет. Но покане поворачивался, а просто замер, позволяя заметить его напряженные мышцы шеи и спины. Обычно после подобного воины договаривались о смертельном поединке, во время которого отстаивалисвою честь и достоинство.

Есть ли на свете существо, которое когда-либо посмело уличить шейха в трусости и если когда-либо существовало, то как долго прожило после нанесенного смертельного оскорбления? Или я первая это сделала?

Но не страшно. По крайней мере, оскорбление дало возможность начать разговор:

- Великий шейх боится побыть наедине с собственнойженой. Ты избегаешь меня, потому что боишься находиться рядом. Опасаешься, что снова начнешь "смотреть" на меня, как прежде, а повелителю нельзя проявлять подобнуюслабость ипрощать кого-то.Великий шейх не может такое простить? Да!? Ты трус! Мерзкий трус! Это я разочарована в тебе!

Во время моих громких высказываний Артур все также стоялспиной, но по напряженному телу явидела, что каждоеслово достигало нужного места и со всей мощи ударяло точно по гордости Бонифация. А на последнем моем признании в разочарованииАртур отмер и неспешноразвернулся, обративвнимание своих потемневшихглаз. Первые признаки зарождающихся эмоций в "стеклах". Да. Это именно они просились наружу.

Почувствовав удовлетворение, я более раслабленно привалилась спиной кдеревуи улыбнулась теперь уже по-настоящему, а не искусственно. Трещину в его броне мне удалось сделать.Но первая радость мгновенно прошла при взгляде на Артура. Он оченьмедленно и настороженно направился ко мне. Угрожающе-тихо и изящно. Как приближающийся к добыче хищник. Мое сердце панически забилось в горле, ибо сложно представитьреакциюмужа. Ведь мы вновь сталиврагами, и, обративего гнев на себя,ятонко балансировала на острие между жизнью и смертью.

Но остановиться на достигнутом я не могла.

- Ты боишься сорваться и дать слабину, поэтомуотталкиваешь меня.Ты все равно меня хочешь. Я чувствую!

Я соврала, глядя ему в глаза. Нагло блефовала. Ничего я уже не чувствовала, кромепустотыи отстраненности. Равнодушие, колкий лед, от которого сегодня на свадьбе вся озябла. Просто я намеренно злилаего. Пыталась разбудить того знакомого Артура.

На последних метрах, разделяющих нас друг от друга, словно боясь, что он закроет мне рот ладонью и не даст договорить, я истерично затараторила:

- Злись...злись на меня! - приказала. - Давай, дьявол тебя подери. Это значит, ты еще любишь меня!Только не твое равнодушие. Не относись ко мне также прохладно, как и к остальнымлюдям.

Хочется взять его за ворот белоснежной рубахи и трясти, трясти, пока не очнется. Снова не оживет и не станет моим Артуром, а не этим существом. Не этим равнодушным правителем.

Адреналин прыснул в кровь и зашумел в ушах от вида стремительно приближающегося атакующего хищного Зверя, оскалившего свои острые смертоносные клыки. Обезумевшее от страха сердцезагрохотало в ушах, ибомои глаза в ту секунду зафиксировали, как зверь занес кулак. Огроменный кулак.

Я посильнее вжалась спиной в дерево,зажмурилась в ожидании мощнейшегоудара, который несомненно расплющит мои мозги по дереву.У меня было время увести голову в бок и уйти с линии удара. Но так тому и быть. Я не буду трусить. Несмотря на летевшую угрозуя продолжила словесно напирать, потому что это последнийшанс.

- Не было между мной и Ярином отношений, как ты себе напридумывал!Всего один поцелуй в далеком-далеком прошлом! Больше ничего!

- Заткнись!

Я подавила чудовищный по силе крик, ощутив, как кулак прошел рядом с головой. От скорости удараветер всколыхнул моиволосы рядом с ухом, а дерево пошло небольшой рябью. Раскрыв глаза, настороженно оглядела кулак, впечатанный в стволслева отлица. От облегчения вырвался непроизвольный выдох, ибо я жива.

Он не ударил.

Нет. Никогда меня не ударит и не убьет. Рука не поднимется. Как бы не презирал, все равно не может убить. Максимум похлопает по попе и то, потому что приходит в восторг от нееи вечнощупает.

А я вновь заговорила и заговорила:

- Шестьлет назад я ненавидела тебя и мечтала сделать, как можно больнее! Вероятнопоэтому дала Ярину себя поцеловать! Ятебе была ничем не обязана! Ничем! А сейчас, солгав о нашем с ним прошлом, яне стала копаться в грязи, дабы не спугнуть все что мы с тобой сейчас имеем!

Онлбомприслонился к дереву с другой стороны от моего лица. Таким образом яоказалась в какой-то странной ловушке, состоящей из его кулака, лба, мужскоготела и дерева позади себя.

- Заткнись, гости услышат! - жаркое дыхание ошпарило мне шею и ухои вызвало рой стремительно расползающихся мурашек. Мой пульс взбесился от опасной, завораживающейблизости с мужем.

- Да. Я виновата в прошлом и да, виновата в том, что трусливо промолчала, но это вся моя вина. Больше нив чем. Это твои чудовищные, сумасшедшие таблетки виноваты во вчерашнем ужасе. И Тиль твоя виновата и эта служанка, которая заперла нас с Ярином!Пойми, же упрямец! Я…тебя...хочу! Тебя! Только тебя!

- Заткнись, сука!

- Поверь МНЕ, наконец! Я предала свой род! Свое прошлое! Семью! Все это я сделала ради тебя и Азамата!За всю жизнь я ниразу не взглянула на другого мужчину так, как на тебя. Какие еще тебе нужны доказательства моей верности и преданности!? Дьявол тебя раздери! Какие!?