– Что вообще произошло?

– Моя вина – не увидел его вовремя. – Гудрон если бы и захотел изобразить покаяние еще сильнее, все равно у него бы не получилось. – В спину тебе прилетело, благо бронежилет спас. Вообще-то с такой дистанции и таким калибром тебе бы и заброневой травмы хватило бы. Но этот выдержал. Нет, что ни говори – уникальная вещь.

Спору нет, но как же болят ребра! И шея. Пластины распределили удар пули по площади, но голова, не ожидая такого подлого толчка в спину, резко откинулась назад. Вероятно, перелома шейных позвонков мне удалось избежать только из-за высокого воротника бронежилета. Но как бы там ни было, я жив, и это самое главное.

– Что с перквизиторами?

– Зачистили каньон полностью.

– А те, кто попытался напасть из ущелья?

– С ними не все так весело, несколько штук точно ушло.

– А что это люди Карпышева так выглядят? Много у них погибло?

Выглядят не то чтобы понурыми, но явно с ними что-то не так.

– Двое. Но там другая причина. Я им сказал, что, пока полностью в себя не придешь, никаких жадров! – А затем Гудрон принялся убеждать: – Теоретик, кто даст гарантии, что тебе в твоем состоянии не скрючит руку так же, как в Аммоните? Ну и какой из тебя будет стрелок?

Сказать-то в ответ было нечего, ибо он прав. И самому мне такое ничего хорошего не сулит, и остальных подведу.

– Игорь, бульончику хочешь?

Ирма держала в руке кружку, над ней поднимался парок. И еще запах почуял, вкусный такой.

– Не откажусь.

– Лежи, лежи, я сама тебя напою… – заботливо подсунула ладонь мне под затылок, приподнимая голову. – А на десерт будет шоколадка!

– И на что же ты тогда конкурс устроишь?

– А-а-а, поцелуями обойдусь.

– Ирма!

– Что, Игорь, невкусно? – Глаза у нее смеялись, хотя голосок был самым заботливым.

– Вкусно.

– Ну тогда не вредничай, пей еще.

Я и не вредничал, дело в другом. Наклонившись, Ирма умудрилась встать так, что ложбинка между ее грудей находилась на уровне моих глаз.

– Ирма! – Теперь мой окрик был более грозным.

– Все-все, ухожу! – И ехидно добавила: – Если на такие вещи реагируешь, значит, точно жить будешь.

– Стерва, – негромко сказал я, но девушка услышала.

– Сам такой.

Услышал и Гудрон, который куда-то отходил.

– Чего это вы ругаетесь? – подозрительно спросил он.

– Я нашего командира старинным народным способом лечу, а он возмущается. И обозвался еще! – пожаловалась она.

– Пуговички застегни, народный лекарь! – Конечно же он увидел то, что не смог бы не увидеть любой нормальный мужчина.

– Карпышев далеко?

– Сейчас позову.

Правда, сам Гудрон его звать не стал. Нашел взглядом одного из его людей, подозвал жестом и отправил за ним. Карпышев явился незамедлительно.

– Как себя чувствуешь, Игорь?

Его интерес был не более чем вежливостью. Как будто не видит сам – случались у меня времена и получше.

– Терпимо. Виктор, ты вот что… Помню, что среди твоих людей имеются желающие заполнить жадры. Мне кажется, что самое время ими заняться.

Сейчас жадр помог бы и мне. Критических повреждений нет, а боль только мешает. Надолго мы здесь не останемся, и велика вероятность новой стычки с перквизиторами. Так почему людям Карпышева не приобрести то, что наверняка им поможет?

– Теоретик! – Борис попытался призвать меня к благоразумию.

– Зови, Виктор, зови. Единственно, заполню не все: каждому по штуке.

Нисколько не сомневаюсь, они и без того имеются у каждого. Но мои позволят им не экономить.

Заполняя жадры, я, как и обычно, морщился от боли. Но на этот раз ею кололо не в ладонь – почему-то в спину. А изредка, вероятно, для разнообразия – в шею. И тогда мне едва удавалось удержаться от вскрика. Уколы становились все менее болезненные, и последняя пара-тройка жадров отдавала снова в ладонь, как и всегда раньше. Странное дело, но и спина и шея почти прошли. Нет, я все еще не чувствовал их прежними, но теперь они точно не доставляли столько беспокойства. Я повел плечами, убеждаясь, что если и болит, то не больше, чем от обычного ушиба.

«Интересно, – пришла мне мысль, в то время как сам я бродил по лагерю, разыскивая Ирму, ибо проснулся нешуточный аппетит. – Будь жадров больше, полностью излечился бы?» Весь мой предыдущий опыт таких знаний не давал.

– Ирма, бульончика не осталось?

Девушку я обнаружил под тем самым навесом из каменной плиты, где поневоле пришлось принять неравный бой с перквизиторами, имея в наличии лишь наган. Она разговаривала с какой-то женщиной, явно из числа людей Карпышева. Экипирована та была как боец, и телосложение отнюдь не субтильное. Довольно симпатичное лицо, светлые волосы, которые выбивались из-под банданы. Женщина рассказывала Ирме нечто такое, отчего девушка – я готов был поклясться – зарумянилась. И это Ирма!

Невдалеке от них бурлил котел таких размеров, что за раз точно получится всех накормить. Время к обеду, но есть хотелось настолько, что я даже дожидаться не стал, когда к нему всех пригласят. В конце-то концов, должны же быть у меня хоть какие-то поблажки в связи с моим положением?

– Сейчас накормлю, командир. Могу даже с ложечки. А то выглядишь бледно и пошатывает тебя.

– Не надо. – И я невольно посмотрел туда, где пуговички на ее одежде были теперь застегнуты почти все до единой.

Конечно же Ирма мой взгляд заметила.

– Командир, я почти замужняя женщина! – возмутилась она, в то время как глаза девушки откровенно смеялись.

Ее подруга посмотрела на нас с интересом.

– Ирма, да ладно тебе! Убудет от тебя, если разок-другой? За такие-то жадры!

– Игорь, ты куда?!

Потерплю, как и все, до обеда, чем выслушивать ваши шуточки…

– Помнится, неделю ублажала, чтобы мне один-единственный жадр заполнили. Между прочим, эмоционал он был весьма и весьма посредственный. Как мужик, кстати, тоже, – громче, чем следовало бы, поделилась советчица Ирмы.

Плюнув, я ускорил шаг. Перквизиторы не страшны, а тут почувствовал, как горят уши.

На глаза попался Гриша, и выглядел он расстроенным. Даже не спрашивая, можно было сообразить, что поиски Демьяна окончилась безрезультатно: они успели каньон миновать. Так что не получится у Гриши горячей встречи с любимой. И в подтверждение моих мыслей он развел руками, на миг оторвав их от оружия.

Карпышева я нашел неподалеку.

– Как себя чувствуешь? – поинтересовался Виктор.