Наконец я все же решился. Ползком, сжав в руке рукоять нагана, готовый выстрелить на опережение и тут же метнуться назад, я оказался в пещере. В ней, как и положено ночью, стояла полнейшая темнота. Единственно, что меня успокаивало, так это не каменный, а песчаный пол. Как будто мне приходилось ползти по морскому пляжу. Время от времени я улыбался. Мыслям о том, что, возможно, эти люди находятся совсем рядом и у них есть прибор ночного видения. И вот они, едва сдерживая смех, передают его из рук в руки, чтобы по очереди полюбоваться придурком, которому взбрело в голову считать себя ниндзя, ловким и бесшумным, как сама тень. Минуты текли, подо мной по-прежнему находился песок, изредка я утыкался в камни, а сквозняк становился все сильнее. Наконец где-то впереди появился едва заметный просвет. Поворот пещеры, и стал виден кусочек неба, густо усыпанный звездами.

А самое главное, передо мной открылся вид. Вид на долину, которая никак не могла быть той, где мы не так давно побывали. Потому что при таком звездном безоблачном небе я обязательно бы увидел ленту реки. Но ее не было. Не было, и все тут.

– Нет, как только вернемся в Аммонит, так сразу же напишу заявление по собственному желанию.

Поначалу Гудрон меня не понял и даже головой потряс – какое заявление, ты вообще о чем? Затем до него дошло, что таким образом я ответил на его вопрос: каковы будут наши дальнейшие действия? Черт его знает, какими они должны быть в обстановке, когда ни черта не ясно и когда от них зависит жизнь людей. Ну нельзя было оставлять в тылу непонятно кого и не попытаться выяснить, кто скрывается в зарослях на противоположной стороне ущелья. А вдруг не враги, но люди, которые могут стать нашими союзниками? Мы разве бронетанковый батальон при поддержке артиллерии, пехоты и авиации, чтобы лезть туда, где нет никакого пространства для маневра и любая засада может стать причиной гибели всех сразу? Ну сделал я вылазку и что в итоге? Нашел проход в очередную долину. Которых, судя по всему, здесь хватает с избытком. И теперь сиди и гадай – надолго они в нее направились? Или уже возвращаются и теперь на подходе к тому, чтобы вновь очутиться в ущелье, где и находимся. В тот миг, когда сами мы выйдем на пустошь. Пусть они трижды не наши враги, но кто сможет убедить меня, что они не откроют огонь сразу же, как только увидят? Хотя бы по той причине, что в темноте благодаря бронежилетам примут нас за перквизиторов. Надоело, устал. Тогда, в джунглях, было куда проще, потому что отвечал только за себя. Так что заявление не заявление, но придется вам выбирать себе другого лидера. Как только вернемся, потому что сделать это сейчас – потерять уважение других, а главное, самоуважение.

– Теоретик, и кто его подписывать будет, твое заявление? – фыркнул Гудрон. – Перквизиторы с гвайзелами? Сомнительно что-то, насолил ты им чересчур. А от нас не дождешься! Ладно, сейчас дружно мозгами поразмыслим и к чему-нибудь придем.

– Главное, ими не пораскинуть, – пошутил Остап. После чего спросил: – Игорь, ты как вообще его нашел? Там же едва не кротовая нора! Вообще удивляюсь, что вход за собой какой-нибудь глыбой не прикрыли.

Воздушный поток оттуда неслабый. Который сразу почувствовал разгоряченным лицом. Ночь, но духота такая, что, если бы не бандана, пот все глаза бы выел. А тут как будто из вентилятора. Ответил коротко:

– Случайно. Господа коллеги, давайте уже непосредственно к делу – ночь на исходе. Иначе придется здесь еще сутки торчать.

И тогда найденный в рюкзаках перквизиторов рацион точно придется пустить в дело.

– Давайте, – согласился Янис. И добавил: – Хорошо, когда есть приказ. Который, как известно, можно обжаловать только после того, как он выполнен.

– Приказа не будет, – твердо заявил я.

– Артемон, не наезжай на Теоретика! Иначе он опять один пойдет, с него станется! – Гудрон даже сейчас, когда все серьезней некуда, пытался шутить. Или говорил всерьез – черт его разберет.

– Гриша-то где?

– Он спит, – ответила Ирма.

Слова девушки меня нисколько не удивили. Григорий спал при малейшей подвернувшейся возможности. Трофим предположил, что это либо нервное, либо какая-нибудь болезнь. Гудрон, подумав, вспомнил подобный случай из своей практики. Когда один из его бойцов умудрялся заснуть везде. Стоя в строю и даже в столовой. За обедом, который для любого солдата действие, можно сказать, святое. После того как разведгруппа, в которой, кстати, сам Борис был командиром, лишь каким-то чудом вышла из окружения.

– Вертушки помогли, пусть и не преднамеренно, – рассказывал он. – Как потом выяснилось, у них другая задача была, ее отменили, они возвращались, по дороге назад цель сами нашли, ну и отработали. Иначе бы все – каюк. После того как вернулись к своим, у него и началось.

– Ладно, будите Гришу, потопали.

– Куда именно? – быстро поинтересовался Янис.

– К входу в каньон. – Гадать можно бесконечно, а время дорого. – Входим в него, быстренько обнуляем всех перквизиторов, если они там окажутся, но потерь при этом не несем. – И, противореча своим же недавним словам: – Это приказ! Особенно в той его части, где сказано – без потерь! Идем вдоль левой стены, там тень гуще. Порядок следования прежний.

Добрались мы куда быстрее, чем я рассчитывал – дорога потребовала чуть больше часа. Затаились возле самого входа, выждали несколько минут, после чего я хлопнул Трофиму по плечу: пора! Мы с ним войдем туда первыми. Трофим по той причине, что он – лучший у нас головорез. Ну а сам я в связи с тем, что должен. А если кто-нибудь начнет сомневаться, обязательно напомню ему о Греке. Который спокойно мог уйти, но сознательно полез под пули, чтобы сохранить жизнь другим. В том числе и мне самому.

– Готов?

– А то!

У Трофима отличное образование. Он умен, начитан, знает несколько европейских языков. Но никогда не выражается вычурно.

– Удачи вам! – Ее мог пожелать кто угодно, но услышать от девушки особенно приятно.

И мы вошли. Туда, где в любой момент нас мог встретить выстрел или даже целая очередь. Чтобы замереть всего-то через несколько шагов: где-то в глубине каньона послышалась пальба, которая буквально сразу же превратилась в такую ожесточенную перестрелку, что не оставалось ни малейших сомнений – начался самый настоящий бой. Из всего этого можно было понять: к Демьяну он не имеет ни малейшего отношения, пусть даже он сам и вся его компания палили бы сразу из двух стволов каждый одновременно. Ну и еще то, что война идет против перквизиторов и нам поневоле придется вмешаться. Иначе окажемся в самом незавидном положении. Единственное направление, куда смогут они отступить, – тот самый проход в скалах, за которым простирается пустошь, где окажемся как на ладони. И нам при всем желании не удастся ее пересечь незамеченными, даже если отправимся назад, не откладывая ни на мгновение. Но стоит только продвинуться чуть вперед и занять хорошо уже знакомые нам позиции, как перквизиторы будут зажаты в клещи. Или прикроем отход тех, на кого напали они.