Виктор вложил растерянному мальчику в приоткрытый рот сигарету, внимательно посмотрел на его остроскулое веснушчатое лицо и щелкнул зажигалкой. Ревень потянулся к огню, обхватил сигарету двумя пальцами — большим и указательным. В зеленых глазах мальчика вспыхнули оранжевые светлячки.

— Ну я пошел, кури. — Носорог двинулся в глубь откликающегося на каждый шаг эхом двора.

* * *

— Грибник пошел к берлоге, сыроежку оставил. — Борис, замаскированный под бомжа, сидел в картонной коробке из-под холодильника и через проделанную прорезь наблюдал за Носорогом и его малолетним спутником.

* * *

Через несколько шагов Виктор Казимирович почувствовал, что что-то не так. Он не сразу сообразил, в чем дело, но замедлил ход, чтобы спокойно разобраться в сумбурных ощущениях.

Внезапно Носорог застыл, как опытный мим, способный замереть, точно статуя, и, не поворачивая головы, одними глазами осмотрелся вокруг. В первом дворе своего мрачного дома, похожего на замок злого волшебника, около входа в последнюю парадную, Виктор различил непривычное образование.

«Мальчишка? — подумал Сучетоков. — Колька, что ли, следит? Ревнует, дурень? Да нет, наверняка еще что-нибудь хочет получить за своего беспризорника — сигарет или денег. До чего они сейчас корыстные растут — просто стыдно иногда за детей до глубины сердца».

Носорог поравнялся с последней парадной и пристальней вгляделся в фигуру, которая в этот момент как раз зашевелилась. На это ночное неприкаянное создание был напялен дурацкого вида военный плащ с капюшоном, занавесившим верхнюю часть морщинистого, изможденного лица.

— Да это же старуха! — чуть не вскрикнул Виктор и тут же с ласковой злобой прошептал: — Что, старая, помирать собралась? Чего ты тут вынюхиваешь? Сейчас бритвой тебе по носу махану или глаза вырежу — будешь знать, как шпионить!

Слушая Сучетокова, старуха еще больше согнулась, словно горелая спичка, — должно быть, прикидывала, способен ли этот тип и вправду исполнить свой злобный посул.

Носорог двинулся дальше, вступил во второй двор и оттуда, сокрытый темнотой, обернулся назад: Олег стоял на своем месте, а на фоне его неразличимого лица обозначился огонек сигареты.

Виктор привычно приоткрыл парадную дверь, которая называлась так уже лет семьдесят, хотя изначально была «черной», в парадную же превратилась после передела квартир бывшего доходного дома в жилье, пригодное для членов бесклассового общества.

Сучетоков стал настраиваться на изнурительный подъем на последний этаж. Он никогда не берег свое здоровье и вот уже лет пять страдал внезапной слабостью и потливостью, а при физической нагрузке, особенно при этих треклятых восхождениях домой, — раздражающей одышкой.

Перед последним этажом Виктор даже подумал, не отдохнуть ли, но вдруг, кажется, услышал хлопок входной двери и тотчас вспомнил про Олега. Носорог заторопился, тяжело сопя и отирая со лба струи клейкого пота. «Не подохнуть бы вот так-то на лестнице, — уныло подумал Сучетоков. — А может, оно и лучше — раз, и готово! А то еще можно при постояльце окочуриться. Он же, стервец, ни лекарства не сунет, ни в «скорую» не позвонит — только посмеется над умирающим да еще упрет в придачу последние деньжонки и вещички. Тогда и хоронить будет не на что и не в чем».

Ставшие привычными для Носорога рассуждения прервало неприятное ощущение чего-то необычного, может быть затаенной опасности, которое он испытал, проходя мимо полукруглой ниши. В нише, как обычно, было темно; единственная лампочка, торчащая вместе с патроном из стены, еле-еле выявляла очертания двух дверей, расположенных на площадке друг против друга. На чердак вела железная сварная лестница, установленная в центре площадки.

Задержав шаг около ниши, Сучетоков понял, что же на него так подействовало, — ему показалось, будто от ниши исходит странное тепло.

«Что же это может быть? — Виктор остановился, словно бы отыскивая по карманам ключи от жилья. — Если там кто-то есть, то кто же? И чего не выходит? Хочет напугать, пошутить? А если двинусь дальше, то не ударит ли чем-нибудь тяжелым по затылку? Дождаться Олежку? А если внизу что-то не так? Хочешь не хочешь, а придется идти».

Сучетоков услышал чей-то свист. Кто это? Олег?! Вот мерзавец, просили же по-человечески, веди себя прилично, не привлекай внимания — и все тебе будет что положено.

Неожиданно для себя самого Носорог протянул правую руку в сторону ниши, желая проверить свои догадки. Как только его пальцы очутились в темноте, Виктор Казимирович почувствовал, как кто-то схватил его за кисть и тотчас сдавил ее, словно железными тисками. После этого невидимый злодей стал выкручивать руку так, что Сучетоков невольно повернулся спиной к нише и только собрался крикнуть, как почувствовал, что его горло сдавили другие стальные тиски: он не может издать ни звука, он не может дышать, он…

* * *

Когда Ревень, нервно насвистывая, поднялся на последний этаж, то увидел на площадке лежащего Носорога. Глаза его были открыты, и в них угадывалось выражение неопределенного свойства.

— Дядя Вить, — шепнул Олег, прикидывая в уме, может ли содержаться в карманах у Носорога что-либо ценное. — Чего завалился-то? Не пил ведь, кажись?!

Мальчик склонился над телом и помахал перед глазами Носорога руками. Его движения не вызвали никакой реакции. Тогда, подражая героям кинофильмов, он приложил к шее лежащего указательный палец. Кожа у Носорога оказалась потная, колючая и противная. Мальчик представил себе, что ему, может быть, пришлось бы ласкать эту паскудную шею…

Неожиданно для себя Олег со всей силы нанес мужчине пощечину. Впрочем, тут же спохватившись, он стал шарить у Носорога по карманам. Пальцы наткнулись на ключи. А что если не мелочиться клеем и сигаретами, а вскрыть хату этого стеклореза да поискать там что-нибудь посущественней?

Олег подошел к железным дверям, обшитым вагонкой, ближе к которым распласталось тело, подобрал ключи к двум замкам, приоткрыл дверь и прошмыгнул внутрь.

«А если кто прихватит? — подумал мальчик. — Прогоню телегу, что мужику плохо стало — дал, мол, ключи, попросил кого-нибудь на помощь свистнуть или машину вызвать».

В квартире было темно, под ногами скрипели половицы, где-то журчал сливной бачок. Пахло хвойным одеколоном. Бледной полосы света с площадки хватало только для распознания предметов на расстоянии одного-двух шагов. Ревень щелкнул зажигалкой, увидел на стене выключатель, потянулся к нему, нажал.

Первое, что увидел мальчик, была очень большая цветная фотография Носорога с девчонками и мальчишками возраста примерно Олега. Все на снимке были голыми и чему-то смеялись. «Ты и здесь стоишь, и там лежишь, а сделать ничего не можешь! — торжествовал мальчик. — Сейчас я найду твои баксы, и ты не сможешь мне помешать их унести».

— Стоять! Не двигаться! Стреляю на любое движение! — Мужской голос, прогремевший с лестничной площадки, оглушил и парализовал мальчика. Он испуганно повернулся к дверям и теперь неловко замер вполоборота, готовый в любой момент удрать, но все же сдерживаемый столь суровым предупреждением.