Мужчина за стойкой был сутулым от возраста, и несколько прядей серебристых волос выбивались из-под его серой кепки. Сама палатка была обшарпанным деревянным сооружением, а на столе перед ним были разложены воздушные змеи поменьше, а другие были привязаны к раме подставки. Покупателей не было, и мужчина выжидающе смотрел на меня, возможно надеясь продать что-нибудь богатой даме. Мне следовало попросить у Талина немного денег, прежде чем приходить. Солнце стояло высоко над головой, но Сэми здесь не было, и у меня могла быть всего минута до прихода стражников.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросил старик, жестом приглашая меня подойти.

– Я просто… смотрю, – сказала я. – У вас красивые воздушные змеи.

– Идеально подходят для дня на морском берегу, – сказал он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на что-то в ряду палаток. Я проследила за его взглядом и ахнула. Там, в дальнем конце ряда, я могла разглядеть только полоску бирюзы, мерцающую в солнечном свете. Океан.

Мои колени начали подгибаться, когда я почувствовала руку на своей талии. Комок образовался у меня в горле при осознании того, что Талин догнал меня, что я все-таки не выполнила свою миссию. Я не смогу предупредить Сэми, и ко времени следующего дня рынка у Сирена может стать гораздо больше его дыхательных аппаратов.

Хуже всего то, что мне придется выйти за него замуж, возможно, уже на этой неделе.

– Нора, – произнес знакомый голос рядом со мной, и комок в горле превратился в рыдание.

– Сэми?

Мой друг притянул меня в свои объятия и прижал к себе, и я позволила себе расслабиться. Я знала, что у меня нет времени на слезы, но я испытала невероятное облегчение при виде человека, почти такого же близкого, как Зейди. От него пахло домом, соленой водой и специями, которые мы использовали для приготовления рыбы. И еще цветами, которые его мама иногда покупала на рынке, которые благоухали в их доме, пока не засохнут и она не сможет использовать лепестки для заварки чая.

– Ты пришел, – прошептала я ему в шею.

– Я бы приходил каждый месяц в течение ста лет, если бы это было необходимо. – Он погладил меня по голове и улыбнулся. – Но мне не слишком стыдно признаться, какое облегчение видеть тебя.

Я рассмеялась сквозь слезы и откинулась назад, чтобы посмотреть на него. На нем была грубая туника и шляпа, похожая на ту, что носил продавец воздушных змеев.

– Это и есть твоя маскировка?

– Она никогда меня раньше не подводила. Но если люди увидят нас вместе, они могут начать что-то подозревать.

Он повел меня к задней части прилавка продавца воздушных змеев. За ним была небольшая палатка, и он нырнул в нее, как будто делал это много раз.

– Кто он такой? – спросила я, имея в виду старика.

– Он один из тех, с кем я торгую. Не волнуйся, он мой друг. Мы можем доверять ему. Сейчас, – сказал он, усаживаясь на деревянный табурет. – Во имя Талоса, что на тебе надето?

Я взглянула на свои пыльные кожаные штаны для верховой езды. Я уже так привыкла к тому, что меня запихивают в темную, ограничивающую движения одежду, что забыла, как странно я, должно быть, выгляжу для него.

– Мы приехали верхом из Нового Замка.

– Нового Замка?

– Это гора, на которой стоит замок. Это долгая история, Сэми, и у нас не так много времени. Как там Зейди? Вы уже поженились?

Выражение его лица подсказало мне, что он боялся этого вопроса.

– Что случилось? – спросила я с ноткой гнева в голосе. – Пожалуйста, скажи мне, что вы по крайней мере помолвлены.

– Я почти не видел Зейди с тех пор, как ты уехала, – сказал он. Его хмурый взгляд был полон такого негодования, что напомнил мне мою мать. – Мой отец запретил мне.

– Что? Почему?

– Потому что после того, как ты уехала, мать Элис настроила всю деревню против твоей семьи. Она настаивает на том, что ее дочь обманули, лишив ее места в Иларии, и она потребовала, чтобы я женился на Элис в качестве компенсации.

– Ты ведь не согласился на это, не так ли?

– Разумеется, нет! – воскликнул он. – Но на Зейди я тоже не могу жениться. Это полный бардак, Нора. Я знаю, что это не то, что ты хочешь услышать, но это правда.

– Ну, хотя бы скажи мне, что Зейди исцелилась.

Его лицо смягчилось.

– Дела у нее идут намного лучше. Шрамы не так глубоки, как мы опасались, и она может ходить и немного нырять. Но твой отец ловит недостаточно рыбы, чтобы восполнить нехватку жемчуга. Он уходит все дальше в море, на опасную глубину, и торговцы отказались продавать им питьевую воду на прошлой неделе. Они голодны и хотят пить. Как и мы все. – Он приподнял тунику, продемонстрировав, как выглядят «кожа да кости».

– Талос, Сэми, – выдохнула я. – Как настолько быстро ситуация успела ухудшиться?

– Мой отец настоял, чтобы все семьи приносили ему свои жемчужины. Прибыль теперь делится поровну между всеми семьями. Он думал, что сделает условия жизни для всех равными, но семьи, которые усерднее работали, чтобы принести домой больше жемчуга, обижаются на тех, кто не справляется со своим объемом работы, и в прошлом месяце они взяли за правило меньше нырять. Так что теперь мы все страдаем. Я отдаю все, что могу получить в порту, твоей семье, но, как я уже сказал, мне не разрешают видеться с Зейди. Хотя иногда мы встречаемся тайно, – добавил он, покраснев.

– Это все моя вина. Я ни за что не должна была позволить всему этому случиться.

– Если бы ты осталась, ничего бы не изменилось. Мой отец – тот, кто должен противостоять Иларии, а он этого не сделает.

Я покачала головой.

– Ты не понимаешь. Это делает не король.

Я глубоко вздохнула, готовясь как можно быстрее рассказать Сэми все, что узнала за эти недели, когда он положил руку мне на плечо.

– Я уже знаю.

Я перевела дыхание.

– Что?

– Я уже знаю, что принц Сирен – это тот, кто использует жемчуг. Мой отец рассказал мне все.

– Погоди, твой отец? О чем ты говоришь?

Сэми встал и начал расхаживать по палатке.

– Когда посланник прибыл в Варинию, он пытался предупредить моего отца о принце Сирене. Он сказал ему, что Сирен обесценивает жемчуг, давая нам за него меньше не только для того, чтобы мы были вынуждены собирать больше жемчуга, просто чтобы заработать достаточно денег, чтобы выжить, но и потому, что королевская казна истощается.

Все это время я задавалась вопросом, могу ли доверять Талину, а он пытался помочь варинийцам.

– Это был не посланник, Сэми. Он сводный брат Сирена, и у него столько же прав на корону, как и у Сирена, если король умрет до двадцать первого дня рождения Сирена. Король умирает, и Сирен боится, что его постигнет та же участь. Он ест жемчуг, Сэми, чтобы попытаться вырваться из-под власти горы, которая удерживает его.