— Позволяет измерять уровень защиты? — удивился мой друг. — Это как же?

— Таль, объясни, — велел завуч. — Я пока поем, а потом что с модификацией получается расскажу.

Все-таки Кайден гений, решила я, провожая гостя до телепорта. С теоретической частью задачи он справился всего за полтора месяца и это при его-то загруженности. Может он из-за этого и ходил так часто в Мириндиэль? А может и нет. Все упиралось как раз в практическую часть. Модифицированное заклинание получилось слишком сложным для применения его на временных схемах. То есть, как пояснил завуч, нужно было делать что-то вроде рекреации, когда заклинания и схемы являются частью помещения и магу остается только выбрать нужный тип активации. А поскольку сейчас все сильнейшие маги были задействованы на международном проекте с использованием цветика, который получил кодовое название "Пробой", подготовка специализированного помещения для проверки уровня защиты уходила на второй план.

С Пробоем тоже все шло не особо гладко. Цветик оказался системой капризной и для эффективной работы требовал идеального подбора участников. Причем параметры их должны были быть не максимально приближены друг другу, а понижаться по сравнению с ведущим на определенный коэффициент по мере удаления от него. При этом к самому ведущему предъявлялось такое количество всевозможных требований, что подходили под них единицы.

Спросив разрешение у Элтара, на следующий день я пригласила вечером Грега к нам в гости. Самого архимага при этом дома не было, так что можно было поговорить спокойно.

— Расскажи мне свою историю, пожалуйста, — попросила я, накормив гостя ужином и удобно расположившись в гостиной.

Парень удивленно посмотрел на меня. Я, приглашая его в гости, сказала, что нужно поговорить, но не поясняла, о чем именно.

— Что вы хотите узнать?

— Все, что захочешь рассказать. Ты сказал, что пришел в академию чтобы найти себя и что в четыре года с тобой что-то случилось. Ты не помнишь, что именно?

— С определенного момента помню. А до этого, как будто и не жил вовсе. — Какое-то время парень помолчал. Я его не торопила. — Все считают, что моя жизнь в борделе — это что-то ужасное, но для меня это было не так. Мне нравилось доставлять удовольствие и это ценили. В это сложно поверить, но я до сих пор девственник.

— А как же ты удовольствие доставлял? — не удержалась я от вопроса.

— Руками. Губами.

Речь у парня была спокойная, плавная, как и его движения. Он сидел с ровной спиной, положив на колени куки с длинными чуткими ухоженными пальцами. Грег не стыдился своего прошлого, а принимал его с удивительным достоинством.

— Ладно, давай без таких подробностей. Зря спросила, — остановила я гостя, видя, что он собирается продолжить.

— Вам это неприятно, — погрустнел он.

— Скорее неудобно такое обсуждать, — поправила я. — Это очень личное.

— Да, наверное. Просто я отношусь к этому как к работе. И для меня это не хуже чем быть булочником или брадобреем.

— Почему же тогда ты решил изменить свою жизнь?

— Чтобы объяснить это, мне нужно рассказать с чего все началось. Вам действительно интересно?

— Да. Иначе я бы тебя сюда не пригласила.

Воспоминания Грега начинались на лесной поляне у костра, который разводил дядя Милт. Был ли тот действительно его дядей, парень не помнил, зато помнил тяжелое, сиплое дыхание, когда тот говорил, что вот сейчас они немного отдохнут и он отвезет его к мадам Тамире в Новоград. А когда туда придет граф, он заберет к себе Грега и все будет хорошо.

Всю ночь мальчишка просидел у прогорающего костра, но его спутник не проснулся ни утром, ни даже когда Грег попытался его разбудить. Он проплакал от страха всю следующую ночь, сжимая холодную руку дяди Милта у давно потухшего костра, а утром, как только услышал голоса на тракте, бросился туда, зовя на помощь.

Ему сказали, что дядя умер и подвезли до большой деревни. Название ее парень не помнил, а возможно и не знал. Там он два дня жил у крестьянина, с которым приехал, после чего ему дали немного денег и пристроили в обоз до Новограда, куда мальчишка рвался, говоря, что его там должны забрать. Я несколько удивилась подобной щедрости, но Грег с усмешкой пояснил, что забранная крестьянином лошадь стоила явно дороже выданного ему десятка медяшек.

В городе Грег сам пришел в заведение мадам Тамиры, оказавшееся борделем. Там он тоже рассказал, что за ним должны сюда прийти, чтобы забрать. Не знаю, насколько мадам поверила в его историю, но остаться разрешила. Несколько месяцев Грег жил на положении гостя. Его кормили, выделили отдельную кровать, хотя остальные дети спали гурьбой на застеленном старыми матрасами полу. Но за ним никто так и не пришел.

Дальше еду и кров пришлось отрабатывать. К клиентам детей допускали не сразу, приучая правильно себя вести, ухаживая за взрослыми работниками борделя. Именно тут и проявился талант Грега. Ему нравилось втирать в кожу красивых женщин и мужчин, похожих на прекрасные статуи, ароматические масла, от чего кожа становилась гладкой, а руки скользили по ней как в танце. Это заметили и начали его обучать как распалить при этом желание в женщинах и как в мужчинах. Вскоре подобную прелюдию стали даже продавать как отдельную услугу для богатых клиентов. А мальчишка с надеждой всматривался в каждого приходившего, надеясь, что именно он и есть тот самый. Шли годы, мальчик превратился в изящного юношу, у которого была красивая одежда и вкусная еда, но потерянное прошлое не давало ему покоя. Несколько раз он пытался отправиться путешествовать, в надежде увидеть знакомые места и что-то вспомнить, но мадам Тамира каждый раз находила способ остановить его.

В поступлении в академию парень увидел свой шанс получить свободу, при этом обеспечив себе еду и кров. Правда питание в академии оказалось значительно проще того, к которому он привык, а вот комната, наоборот, больше его каморки в борделе, тем более что жить с ним никто не захотел и соседа по комнате у парня не было.

— Да, не густо, — констатировала я, молча дослушав рассказ. — Когда из деревни в город ехали сколько ночевок было помнишь?

— Не было ночевок. А это имеет значение? — озадачился парень.

— Может еще что-то помнишь? Хотя бы про деревню. Дом приметный какой-нибудь или статую. Хоть что-нибудь.

Парень надолго задумался, но все же отрицательно покачал головой.

— Грег, а ты вообще академию заканчивать собираешься?

— А почему вы спрашиваете? — насторожился он.

— Да не пугайся ты, я же не ректор и не завуч, твою судьбу не мне решать. Просто у меня сложилось такое впечатление, будто для тебя это что-то временное и сама магия для тебя не важна.

Гость снова надолго задумался.

— Для меня магия не самоцель, — начал он, осторожно подбирая слова. — Это лишь средство не хуже и не лучше остальных. Вы спрашивали зачем каждый из нас пришел в академию, и я задумался над тем зачем я вообще живу. Мне хочется, чтобы тем, кто находится рядом со мной, было хорошо. Наверно это все очень странно звучит...