Спайсер посмотрел на почтовую марку, и у него промелькнуламысль, что уж как-то слишком быстро дошло письмо из Филадельфии доДжексонвилла. Однако в следующий миг его внимание приковала фотография. Это былпрекрасный снимок размером шесть на четыре, чем-то напоминающий фотографиизнаменитых личностей в толстых иллюстрированных журналах. Брент стоял на фонесвоего самолета в коротких теннисных шортах и белом свитере и широко улыбался,небрежно обнимая одной рукой прильнувшую к нему женщину средних лет. Спайсербез особого труда догадался, что это его жена.

Это был первый снимок в их быстро растущей коллекции, накотором потенциальный клиент позировал со своей женой.

Поначалу это показалось Спайсеру странным, но потом онвспомнил, что Брент дважды упоминал о ней в своих письмах и, вероятно, несчитал нужным скрывать свое семейное положение.

Брент неплохо выглядел, был стройным, поджарым, загорелым, скороткими темными волосами, в которых уже проглядывала редкая седина, иаккуратными усами. Его вряд ли можно было назвать красивым, но Спайсера этоволновало сейчас меньше всего. Его больше заботила другая мысль: почему такойсолидный и обеспеченный человек проявляет редкую неосторожность и совершенно нескрывает своих намерений? Однако очень быстро он нашел этому объяснение.Подобные люди, подумал Спайсер, привыкли чувствовать себя хозяевами жизни иполагают, что им нечего опасаться. Они настолько свыклись со своимисключительным положением в обществе, что это постепенно превратилось в образжизни. Конечно, как только собратья обработают Брента и заставят немногораскошелиться, он станет вести себя более осмотрительно.

Спайсер давно мечтал найти клиента, который был бы способенпренебречь опасностью и ринуться в расставленные сети.

Однако все чаще и чаще его одолевали дурные предчувствия, абольше всего почему-то беспокоил странный факт, что он часами просиживал надписьмами клиентов и постоянно ловил себя на мысли, что невольно начинает думатькак гомосексуалисты.

Финн Ярбер и Хэтли Бич внимательно прочитали письмо Брента идолго рассматривали его фотографию. В комнате воцарилось напряженное молчание.Каждый из них думал о том, удастся ли на этот раз сорвать рекордно большой куш.

– Представьте себе, сколько может стоить этот самолет, –мечтательно заметил Спайсер, и все вдруг громко рассмеялись.

Но смех этот был не вполне беззаботным, так как они все ещене могли поверить в удачу.

– Как минимум пару миллионов, – со знанием дела уточнилХэтли Бич, и ему все поверили. Ведь он был из Техаса и к тому же женат надочери миллионера. Кому же еще знать все тонкости светской жизни, как не ему? –Этот маленький самолет не может стоить бешеных денег, – добавил он посленебольшой паузы.

А Спайсер подумал, что его устроила бы и совсем крохотная«сессна», на которой можно было бы оторваться от земли и улететь из этойзлополучной дыры. Что же до Ярбера, то ему самолет был не нужен. Его вполнеустроил бы билет в первый класс, куда приносят шампанское и где можнопосмотреть какой-нибудь фильм. Но конечная цель оставалась той же – подальшеотсюда, куда-нибудь за океан, чтобы никогда в жизни не видеть этих проклятыхтюремных стен.

– Ну что ж, давайте избавим его от лишних баксов, –предложил Ярбер.

– Какую сумму потребуем? – спросил Бич, все еще разглядываяфотографию.

– По меньшей мере полмиллиона, – решительно вмешалсяСпайсер. – А когда получим их, продолжим в том же духе.

Какое-то время они сидели молча, обдумывая, какая часть этойогромной суммы причитается каждому из них. А потом вдруг все одновременновспомнили, что самый большой куш получит Тревор – сто шестьдесят семь тысяч! Аим достанется лишь по сто одиннадцать тысяч. Конечно, неплохо для заключенных,но гораздо меньше того, что они могли бы получить.

– Думаю, пора обуздать чрезмерный аппетит Тревора, – нарушилтишину Спайсер. – Эта мысль посетила меня совсем недавно, и я решил, что ондолжен получать равную с нами долю, то есть четвертую часть общей прибыли.

– Боюсь, он не согласится с этим, – вяло возразил Ярбер.

– Согласится, – твердо заявил Спайсер. – У него не будетвыбора.

– Да, это было бы справедливо, – авторитетно заметил Бич. –Мы тут работаем в поте лица, сочиняем письма, а он выполняет примитивную ролькурьера и получает больше, чем каждый из нас. Я тоже за сокращение его доли.

– Прекрасно, – подвел итог Спайсер. – В четверг я сообщу емуо нашем решении.

Тревор появился после четырех часов в четверг. Он пребывал вжутком настроении. Во-первых, его мучило тяжелое похмелье, а во-вторых, сегодняему так и не удалось прикорнуть после обеда. Собственно говоря, и обеда у негоникакого не было.

Джо Рой Спайсер с первой минуты показался ему каким-тоиздерганным. Он передал ему кучу писем, но оставил в руке один большой конверткрасного цвета.

– Мы хотим грабануть этого мужика, – сказал он, постукиваяконвертом по крышке стола.

– Кто он такой? – с трудом преодолевая головную боль,спросил Тревор.

– Некий Брент из Филадельфии. Он скрывает свою фамилию,поэтому тебе придется немного поработать, чтобы выведать всю его подноготную.

– Сколько?

– Полмиллиона баксов.

Покрасневшие от похмелья глаза Тревора заметно сузились, апересохшие губы мелко задрожали. В считанные секунды он произвел в уменеобходимые расчеты, и у него даже челюсть отвисла – сто шестьдесят семь тысяч!Мечты о яхте стали быстро обретать реальные очертания.

– Ты не шутишь? – спросил он, прекрасно зная, что Спайсервообще не способен шутить, а уж по поводу денег – тем более. У него напрочьотсутствовало чувство юмора, и к деньгам он всегда относился очень серьезно.

– Нет, мне сейчас не до шуток, – мрачно ответил тот. – Ктому же мы решили урезать твою долю дохода.

– Черта с два! – мгновенно ожил Тревор, позабыв о жуткомпохмелье. – Договор есть договор.

– Договоры на то и существуют, чтобы их своевременнопересматривать, – возразил Спайсер. – Отныне ты будешь получать, как и каждыйиз нас, четвертую часть общей прибыли.

– Ни за что.

– В таком случае ты уволен.

– Ты не можешь меня уволить.

– Я уже это сделал. Неужели ты думаешь, мы не сможем найтидругого адвоката? Да за такие деньги кто угодно будет отправлять и получатьписьма.