Тем более что она вряд ли станет ждать тебя сорок восемьлет.

– Сказала, что будет.

– Она врет. И года не пройдет, как она обзаведется новымидрузьями, поверь мне. Забудь ее, если не хочешь, чтобы тебя вытащили из еетеплой постели.

Бастер посмотрел куда-то вдаль и подумал, что Ярбер,вероятно, прав. Он до сих пор не получил от нее ни единого письма. Да что тамписьма – она не удосужилась навестить его, хотя живет в каких-то четырех часахезды отсюда. Правда, они пару раз говорили по телефону, но ее интересовало лишьодно – не избивают ли его.

– А дети у тебя есть? – заботливо спросил Ярбер.

– Нет. Во всяком случае, мне об этом ничего не известно.

– А мать жива?

– Она умерла, когда я был совсем маленьким. Мы жили с отцом.

– Думаю, у тебя все получится, – подытожил Ярбер, дружескипохлопав собеседника по плечу.

Бастер чуть не подпрыгнул от радости. Поддержка этогоумудренного опытом человека вдохнула в него новую жизнь.

Конечно, он прав. В его родном городке Пенсакол нет ровнымсчетом ничего, за что он мог бы уцепиться, ни одной родной души. В школе онучился неплохо и даже по испанскому обычно получал хорошие отметки. Правда, онпочти все уже забыл, но это легко можно поправить. Тем более что здесь естьбесплатные курсы. Значит, надо действительно набраться терпения и ждать. Кактолько прояснится ситуация с апелляцией, можно будет сразу приступить кподготовке этого грандиозного плана. Если его дело пересмотрят, ему придетсяеще раз предстать перед судом, а если нет, то руки у него будут свободны длядальнейших действий. Теперь он уже не сомневался, что убежать отсюда несоставит большого труда.

– Мистер Ярбер, – неожиданно повернулся он к собеседнику, –а почему вы сами не сбежали отсюда?

– Я много думал об этом, – откровенно признался тот, – номне осталось совсем немного – пять лет. Я вполне могу подождать, когдазакончится этот срок. Мне тогда будет шестьдесят пять, на здоровье я не жалуюсьи рассчитываю, что удастся прожить еще как минимум лет пятнадцать. Именнопоэтому я оставил все планы бегства. Знаешь, не хочу провести остаток жизни впостоянном страхе, что рано или поздно за мной придут и отправят обратно втюрьму.

– А куда вы поедете после освобождения?

– Пока не знаю. Может, осяду в какой-нибудь итальянскойдеревушке или заберусь в горы Перу. У меня будет богатый выбор. Весь мир наладони, как говорится.

– Стало быть, у вас много денег?

– Пока нет, но я работаю над этим.

У Бастера мгновенно появилось множество вопросов по этомуповоду, но он счел за благо промолчать.

– Спасибо вам, мистер Ярбер, – лишь сказал он, когда ониподошли к спортивной площадке, где на земле лежали его орудия труда.

– Не стоит, – отмахнулся тот. – Только пусть все этоостанется между нами, договорились?

– Конечно, о чем речь. Очень надеюсь на вашу поддержку,мистер Ярбер.

Финн Ярбер молча кивнул и ушел прочь, решив сделать еще одинкруг. Его шорты пропитались потом и прилипли к телу, а седые волосы развевалисьна ветру. Бастер долго смотрел ему вслед, а потом вперил взгляд в темную кромкудеревьев, за которыми была вожделенная свобода. В этот момент он отчетливопредставил себе долгий путь из тюрьмы «Трамбл» в самые дебри Южной Америки.

В течение долгих и чрезвычайно напряженных двух месяцевАарон Лэйк и губернатор Тэрри шли, что называется, ноздря в ноздрю, оспариваядруг у друга первенство в двадцати шести штатах с общим количествомизбирателей, превышающим двадцать пять миллионов человек. Каждый из них работалпо восемнадцать часов в сутки, без выходных и праздников, все время был наколесах или в воздухе, в окружении сотен помощников и консультантов. В общем,шла типичная предвыборная гонка, в которой победитель получал все, апроигравший – ничего.

Но характер предвыборной гонки изменился. Прежние лидерынезаметно ушли в тень, маленькие проблемы превратились в большие, а средствамассовой информации стали лепить сенсации прямо из воздуха. В конце концовТэрри решил, что если он будет избегать прямой встречи с Аароном Лэйком, какделал до сих пор, то потеряет всех своих сторонников.

– Аарон Лэйк пытается купить предстоящие президентскиевыборы, – часто повторял он перед телекамерами. – И я хочу встретиться с нимлицом к лицу.

Эту идею тут же подхватили журналисты и стали приставать кобоим кандидатам с требованием указать точное время предполагаемых теледебатов.

– Аарон Лэйк избегает встречи со мной, – неустанно повторялТэрри, распаляя и кровожадные аппетиты прессы.

– Начиная с предварительных выборов в Мичигане, – вторил емуАарон Лэйк, – губернатор Тэрри уходит от прямых контактов перед телекамерами.

Таким образом, почти три недели оба лидера играли вкошки-мышки, обвиняя друг друга в трусости и недостатке плодотворных идей, скоторыми можно было бы вступить в борьбу с соперником. Откровенно говоря,Аарону Лэйку не очень хотелось затевать поединок с Тэрри, но он понимал, чтоему нужна более широкая аудитория и более внушительные победы.

Было еще одно неприятное обстоятельство, заставлявшее Лэйкадобиваться более убедительной победы над губернатором Тэрри. Опросы показывали,что вся его предвыборная кампания строилась преимущественно наодной-единственной проблеме – военной слабости страны. И в этом заключаласьбольшая опасность. Проблема увеличения военных расходов пока позволяла Лэйкудержаться на пике популярности и завоевывать симпатии американцев, но никто немог дать гарантий, что подобная тенденция сохранится до начала президентскихвыборов.

Наконец самое главное. Аарон Лэйк все еще отставал на пятьпунктов от действующего вице-президента. Конечно, избиратели изрядно устали отвице-президента, но по крайней мере хорошо знали, с кем имеют дело. А Лэйк длямногих по-прежнему оставался темной лошадкой, которая неизвестно куда повернетпосле выборов. Таким образом, всем было ясно: оба претендента должны несколькораз встретиться в теледебатах. Тем более что журналисты все чаще и чаще стализадавать инициированный губернатором Тэрри вопрос: «А кто он такой, этот АаронЛэйк?»

Не дождавшись от соперника быстрого и ясного ответа ииспытывая крайнюю нужду в наличных средствах, Тэрри потратил оставшиеся деньгина издание и распространение плакатов с этим многозначительным вопросом.