− А они не заживают, − горестно вздыхает мэтр Гайзак, перенося в сторонку уже выращенную мною лекарственную ромашку и примеряясь к горшку с пышной густой машальдой, очень редким, прихотливым и даже чуточку магическим растением, часто используемым в лечебных зельях.

О последнем я, каюсь, только сегодня и узнала. Когда пожилой лекарь, стесняясь и заикаясь, несмело попросил меня помочь ему вырастить из семян вожделенный куст. Мол, ему очень-очень не хватает этого растения для лекарства от ожогов. А я, как он слышал, маг земли, и у меня это очень быстро получится… Я отказывать в помощи, конечно, не стала. Заодно решила расспросить о том, как мэтру работается в замке, как в общем он оценивает здоровье домочадцев… Ну и об одном дерзком мальчишке, к которому мне запретили подходить, тоже разузнать.

− Совсем не заживают? — уточняю, на секунду забыв о своём занятии.

О заложнике Дамиана за прошедшие четыре дня я мало что слышала. Князь уверил меня, что парня устроили со всеми удобствами в отдельных покоях, где его естественно стерегут, как зеницу ока. И в карцер больше не сажают, по крайней мере, пока он не выздоровел и не лезет на рожон.

− Ну почему же совсем? На протяжении дня, пока я наблюдаю, постоянно меняю компрессы, лечу, воспаление почти спадает. А на утро опять начинается, будто и не лечили. И я, хоть убейте, не понимаю почему. Думаю уже попросить у князя разрешение подежурить рядом с парнем ночью, чтобы проследить, что происходит с его организмом в это время.

Хм. Как… занятно.

− А может, он сам как-то воздействует на эти раны? — тяну задумчиво. От безбашенного подростка чего угодно можно ждать.

− Зачем? — оторопело вскидывает на меня взгляд седой полноватый целитель.

− Э-э-эм, я не знаю, − пожимаю плечами. Понятия не имею, насколько мэтр Гайзак посвящён в то, кем является Хенрик и что делает в замке Кер.

− Это… это всё меняет. Если он сам, − возмущённо хмурится лекарь. — Тогда я тем более обязан проследить. Это же не дело. Это же возмутительно! Я стараюсь, значит, а он меня перед князем позорит.

− Возможно, он даже не задумывался о том, что его действия могут кому-то навредить, − замечаю осторожно, заканчивая свою работу. — Смотрите, корневища получились хорошие, мощные. Можете их использовать. Но сами понимаете, что в горшке я многое вырастить не могла.

− О да-да, я понимаю. Но могу я рассчитывать, что вы, возможно со временем, захотите заняться и княжеским садом? И возможно оранжереей, а ещё грядками с лекарственными растениями? — с откровенной мольбой смотрит на меня мэтр Гайзак.

− Я не очень сильна в ботанике и травоведеньи, − признаюсь со смехом.

− О, не переживайте. Я вам всё расскажу и покажу, − предвкушающе потирает руки импозантный целитель. — И тогда все-все в замке будут обеспечены всеми необходимыми лекарственными зельями.

− В принципе, я не против. Если князь не будет возражать, − киваю согласно, и в этот миг замечаю за окном кое-что совершенно неожиданное и странное.

Лаборатория мэтра Гайзака находится на первом этаже отдельной замковой башни. Той самой, в которой, кстати, и новые покои Хенрику выделили, только тремя этажами выше. И сейчас я в полном шоке наблюдаю, как за стеклом болтается конец верёвки из простыней, завязанный в узел. А спустя несколько секунд по этой самой верёвке соскальзывает высокий нескладный подросток и, грохнувшись на землю, вскакивает и бросается, прихрамывая, бежать к деревьям.

− Ах ты ж… опять удрать пытается! — вырывается у меня возмущённый возглас, приправленный толикой восхищения.

− Кто? — непонимающе интересуется мэтр Гайзак, но видимо проследив за моим взглядом, охает. — Это же мой пациент…

Но я уже его не слушаю. Подскочив к окну, быстро распахиваю обе створки и, перемахнув через подоконник, приземляюсь в кусты барбариса, растущие вдоль стены. Вот не везёт мне на всякую колючую растительность.

Бежать за Хенриком нет смысла. Парень выше меня, ноги длинные, вон как припустил. Да и глупо. Ещё шандарахнет чем-то. Резервом боги не обидели, а он видимо из тех, кто считает, что сила есть, ума не надо.

Поэтому, вывалившись из кустов, я опускаюсь на колени, глубоко выдыхаю и погружаюсь в магический транс. Благо перед этим не один час проторчала в лаборатории, работая с грунтами и растениями, и на контакт со своей стихией очень хорошо настроилась.

Громкие шаги убегающего парня темерь раскатами грома резонируют в моих ушах. Я буквально ощущаю вибрацию земли под его ногами, чувствую, как поддаётся мягкая почва… и усилием воли размягчаю верхний шар, подтягивая грунтовые воды. А потом пускаю волну, ещё одну, ещё…

Пока оступившийся парень окончательно не теряет равновесие, заваливаясь в неожиданно образовавшееся на его пути болото. А дальше, повинуясь моей воле, его буквально оплетают корни и стебли растений, пеленая, как муху паутиной.

Из самой запущенной и заросшей части сада теперь слышится испуганные крики и ругань, а я удовлетворённо поднимаюсь на ноги. И, отряхнув руки, иду к своей добыче.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Интересно, как он опять умудрился сбежать? Неужели провёл охрану? Странно это как-то…

Правда, к тому моменту, как я подхожу к извивающемуся в растительной ловушке парню, меня догоняют и проворонившие его стражники. Двое громадных оборотней буквально вырастают по обе стороны от меня.

− Гады. Сволочи. Ненавижу! Убил бы всех к бесам! — пыхтит Хенрик, пытаясь выбраться из пут. И, заметив нас, цедит хрипло: − Отпустите меня немедленно! Или я за себя не ручаюсь. Кто это сделал? Ты?

Его яростный взгляд впивается в моё лицо.

− Это ты! Что смотришь, волчья подстилка?! Убери свои сорняки проклятые.

Я словно на стену налетаю.

Злость вспыхивает во мне, обжигая обидой. Ах ты ж, гадёныш. Я с тобой деликатно, чтобы не поранить опять. И в прошлый раз помогала вытащить. Помочь рвалась. А он гадости говорит.

У меня даже дар речи пропадает. На эмоциях так и хочется заткнуть ему рот, например, пучком крапивы. И мысли о том, какой он судьбой обиженный уже не очень помогают.