Поскольку мой старый товарищ являлся главным строителем – насчет качества у меня никаких сомнений не возникало. А вот в отношении самого проекта замечу, что определенная концепция в его замысле просматривается. В общем, лодка в чем-то даже классическая, внешне напоминает проект «С». Четыре торпедных аппарата в носу, два в корме. Запасные торпеды в наличии – один комплект. На палубе перед рубкой восьмидесятисемимиллиметровка – это от четырехфунтовок такой калибр получился. Сзади за рубкой – двухсполовинойдюймовка – наследница боеприпаса пушек Барановского, но затвор уже более совершенный и ствол длиннее. Я бы ее охарактеризовал как зенитное орудие. На будущее, что ли, задел?

Ходовые качества стандартные – десять узлов в режиме турбоэлектрохода и пять на аккумуляторах. Внутри, конечно, тесно, но не настолько, чтобы постоянно носить шлемы и налокотники с наколенниками. Выгорожены штурманская, радиорубка, кабинка акустика и капитанская конурка, где даже вдвоем поместиться возможно, если сидя. Герметичные переборки, и у каждого из двадцати пяти членов команды есть своя койка. То есть очевиден расчет на длительные дальние походы.

* * *

Понятно, что Клемин стал у нас старшим механиком, Игнату пришлось принимать на себя обязанности штурмана – просто у остальных меньше опыта в определении места при ориентировании через перископ. Пяток опытных подводников из Посьетского дивизиона отыскали по окрестностям – в этой немногочисленной общности все всех знают, так что тех, кто недавно по разным причинам куда-то перешел, собрали в два счета. Новичков, приехавших из Севастопольской учебки, но опоздавших к уходу дивизиона, нашлось три человека, мастеровых с верфи подобрали из числа выразивших желание послужить, если не очень долго. Ну и, как обычно, два инженера из проектировщиков и один опять же с завода. В общем, набрали команду с миру по нитке. Еще с миноносцев мичман один попросился с нами на должность торпедиста.

Как я понял, о подводных лодках определенные слухи во флотских кругах циркулируют, то есть нынче это уже не настолько секретное оружие, как хотелось бы. Ну да, шила в мешке не утаишь.

* * *

Ох и не люблю я вместо проведения испытаний выходить сразу в поход. Как бы ни доверял я Клемину, так ведь он не волшебник, а скрытые дефекты бывают в самых неожиданных местах. Однако штаб Тихоокеанского флота – а он уже есть, и даже руководит нашими действиями – так торопит с выходом, что приходится рисковать. Задача – нарушить сообщение между Японией и Кореей. Непременно с соблюдением скрытности. А вот более конкретными инструкциями никто не озаботился. Мы с сыном глянули друг на друга и пригорюнились.

Как вы думаете, каковы наши шансы на успех? Нет, вы вспомните, что скорость подводного хода у нас всего пять узлов. То есть догнать или перехватить кого-либо мы просто не в состоянии. Если даже идти по поверхности, и то вряд ли удастся настичь мало-мальски приличный транспорт, разве уж совсем развалюху какую. Нет, никто не заставляет нас следовать за целью по пятам – можно и угол срезать. Если заранее знаешь, в какую сторону бежит обнаруженный источник дыма. Хотите напомнить про направление «хвоста»? То есть, если хвост направо, то цель бежит влево?

Не забывайте, что у ветра тоже есть направление. И скорость. И они не обязаны совпадать с теми, которые сейчас и здесь мы способны зафиксировать. И не так уж важно, Японским это море называется или Желтым. Цусимский это пролив или Корейский. Всюду просторно и ветрено. И догонять, не имея ни преимущества в скорости, ни знания, кто и куда плывет – дело бесполезное.

* * *

Как и за кем мы гонялись – не хочу рассказывать, потому что ни одного успеха у нас не было. Если бы я мог расположить завесой хотя бы те три лодки, что нынче неизвестно где занимаются непонятно чем, тогда раз в неделю хотя бы одной могло просто повезти. Тут действительно часто плавали. Мы из засад дважды имели возможность поразить нейтральные суда – пароход Доброфлота (бывший РОПиТ) и китайский военный корабль.

Я честно отдавал бразды правления Игнату, Сашке и вообще всем, кто пожелает погоняться за обнаруженными на горизонте дымами. По очереди. По три попытки. Трижды, установив, что преследуем действительно японский транспорт, мы выпускали вслед ему по четыре торпеды. Почему трижды? А после второго неудачного залпа мы тихой августовской ночью всем лесом перегружали торпеды из кормовых аппаратов в носовые. Их у нас ровно двенадцать – вы не забыли. А потом побежали домой. Естественно, на пустой патронташ дичь слетелась со страшной силой, то есть случаи стрельнуть вдогонку представились еще пару раз просто сами по себе. А вот чтобы ситуация позволила по-человечески подобраться и уничтожить – даже без торпед этого нам ни разу не представилось.

Очень помогал акустик. Иногда он слышал цель еще до того, как становился виден дым. Особенно это полезно ночью, когда лодка находится на поверхности, но никакого дыма разглядеть невозможно. Мы довольно точно определяли пеленг на цель, поворачивая корпус так, чтобы сила сигнала двух гидрофонов, расположенных впереди по бортам, уравнивалась. Конечно, факт уравнивания устанавливался методом экспертной оценки – не могу сказать «на глазок», потому что слушаем мы ушами.

Так вот, недостаточная скорость лодки так и не позволила нам ни разу выйти в точку уверенного поражения цели. Трижды подбирались к положению, когда шанс попасть был, хоть и небольшой, однако не повезло нам ни разу, несмотря на то что торпед мы не жалели.

Для того чтобы точнее определять пеленг по акустическому сигналу, в канал каждого гидрофона я встроил простенькую измерительную цепь, благо запчастей от всего оборудования было у нас с собой довольно. В результате стрелка миллиамперметра отклонялась пропорционально, грубо говоря, звуковому давлению. Чувствительность каналов уравнял, когда очередной недостижимый для нас транспорт был и виден и слышен. То есть мы провожали его взглядами и, одновременно, отчетливо различали звук винта. Помогло ли это? Не уверен. По крайней мере, результативность охоты не изменилась.

Будь здесь побольше простора, мы могли бы настичь кого-нибудь из тихоходов, но бежать днем по поверхности полным ходом удавалось недолго – обязательно кто-нибудь появлялся в поле зрения, и приходилось погружаться, теряя в скорости даже под шноркелем.

* * *

Не один я поглядывал на стрелки индикаторов, не один имею склонность к рассуждениям. И огорчение от неудач не является исключительно моей прерогативой. Подводники – люди технически весьма хорошо подготовленные. Мысль о системе наведения торпеды на шум винтов пришла во многие головы. Чтобы не создавать предпосылок к обвинению достойных людей в беспочвенном фантазерстве, напомню, что нынешние наши самодвижущиеся мины – потомки замыслов Александровского – имеют диаметр шестьсот десять миллиметров, бегут на электродвигателях со скоростью восемнадцать узлов около двадцати минут и способны настичь быстроходную по нынешним временам цель, если пущены с расстояния шесть миль. А это больше десяти километров.

То есть примерно половину тех, чьи дымы нам довелось проводить взглядом за горизонт, можно было бы уконтрапупить. А уж из числа идентифицированных целей ни одна бы не ушла, если бы наши снаряды бежали прямиком к ним, даже и по дуге, вызванной угловым смещением источника шума.